— Ну нет его. Понимаете? Я русским языком повторяю…
— Капчага, подойди.
— Не нужно! — из глаз Охлобыстиной вновь хлынули злые слезы. — Нет вашего дружка. В конце концов, он сам виноват. Незачем было настаивать. Он был идиот, понимаете.
— Секунду, на чем он настаивал?
— На дворянстве! — завопила Охлобыстина. — Он, видите ли, потомственный дворянин. Здесь такими вещами не шутят. Уперся, как осел. Его предки, видите ли, еще во времена Ивана Грозного на медведей и Казань хаживали.
— Ну и? Что-то не улавливаю.
— Ну и пошел он на медведя, — не без некоторого торжества объяснила Охлобыстина. — В поместье есть яма с медведем…
— Вы его туда спихнули, что ли? — растерялся Андрей.
— Я буду его спихивать?! Я?! Или Иван Порфирьевич?! — возмутилась Нина Ниловна.
— То есть вы только приказали его туда бросить?
— У нас порядок азбучный. За свои речи ответ держать нужно, — проскрипел старик. — Нет в нашем отечестве никаких Беркут-Томовых и не было. Уж мне-то не знать?
— Да вы просто Нерон доморощенный, — обалдело пробормотал Андрей.
— Начальник! — Генка стоял на ногах.
Со стороны усадьбы слышались голоса, за березами мелькали огни факелов.
— Тьфу! — Андрей выпрямился над пленниками. — Давай, дрессировщик, крикни, чтобы по избам отправлялись. Иначе всю дворню здесь положим.
— На все воля божья, — проскрипел старик и вдруг зычно возопил: — Сюда, ребятушки! Выручай барина! Озолочу!
На дороге ответно завопили. Скорее испуганно.
— Генка!
Иванов уже растворился в темноте. Андрей хотел позвать Мариэтту — пора было переходить к решительным действиям, но тут девчонка сама заорала:
— Сергеич!
Уловив движение у своих колен, Андрей инстинктивно махнул тесаком. Сталь у «экспедиционного» действительно была недурна. Коротко хрустнуло. Белобородов, так и не успевший выдернуть из-под сюртука револьвер, изумленно дернулся, поднес к лицу культю. Тут брызнула кровь. Старикан застонал, Охлобыстина отшатнулась, машинально отирая забрызганную щеку. Отрубленная кисть на земле еще цеплялась за револьверную рукоять…
В темноте раздалась автоматная очередь. Генка завопил:
— Двигай отсюда, зипунное ополчение!
Грохнул взрывпакет, но еще раньше глухо затопали ноги удирающей спасательной экспедиции.
Белобородов мычал и сучил ногами. Хлюпала кровь.
— Жгут ниже локтя наложи, — машинально посоветовал Андрей.
Охлобыстина бестолково хватала покровителя за плечо.
— Да пусть подыхает, — сказала Мариэтта.
Андрей глянул, и ему самому стало нехорошо: девчонка держала за ствол потертый револьвер и пыталась стряхнуть с рукоятки бледную старческую кисть.
Андрей отвернулся, срезал с упряжи ремень, кинул Охлобыстиной:
— Выше раны туго перетяни, говорю.
— Да. Сейчас. Спасибо, — пробормотала женщина.
Нина Ниловна была в шоке, и Андрей чувствовал, что и сам недалеко ушел.
Подошел Генка:
— Ого, рубитесь? А я поверх голов стрельнул.
— Хорош, уходим, — приказал Андрей.
— Сейчас, гражданин начальник. — Мариэтта строго спросила у женщины: — Эй, патроны к револьверу где?
— Не знаю. Кажется, в саквояже, — все так же отстраненно пробормотала Охлобыстина, возясь с ремнем. Белобородов, слава богу, лишился чувств.
Мариэтта вывалила на землю содержимое саквояжа.
— Капчага, брось этот ствол поганый, — сдерживая тошноту, приказал Андрей. — Мы работаем.
— Да понимаю. Я сейчас.
Андрей быстрым шагом шел по дороге. За спиной сопела Мариэтта — волокла под мышкой узелок с трофеями да еще неумело пыталась вытряхнуть из барабана патроны. Генка помог. Мариэтта зашвырнула в кусты опустевший барский револьвер. Они с Генкой принялись вполголоса обсуждать — подойдут патроны к полицейскому «смит-вессону» или нет? Андрей думал, что устал жить. Что за мир ни возьми — мужчины глупы и дремучи, женщины… вообще жуть. Черти, черт бы их взял, и то человечнее.
— Да заткнитесь вы со своими патронами! Работаем. Задача — взять мальчика и найти медвежью яму.
— Зачем яму? — изумилась Мариэтта.
— Затем! Ты что у кобыл делала?
— Это не кобылы. Вернее, одна кобыла — Рыжинка. И мерина кличка — Рубака. Он старый, но еще ничего. А кучера Ефимом зовут. Толковый мужчина. Ты не волнуйся, он с рукой барину поможет.
Андрей застонал:
— Да уж, именно барин с Ефимом меня и заботят. Генка, нам засаду устроят или обойдется?
Засады не было. На пришельцев нагавкал лишь неразумный щенок. Двери во двор были распахнуты, горели лампы, но не было ни единой живой души. Должно быть, все удрали в деревню. Агенты ФСПП бродили по дому, заглядывали в двери и ругались. Наконец Генка выволок из-за портьеры престарелого ключника. Мигом все разъяснилось. Народ бежал в Поречье, там по ночам дежурили будочники и вообще было надежнее. Имущество, отобранное у «сербских инсургентов», хранилось в барском кабинете, куда злоумышленники были тотчас сопровождены. Пришлось взломать секретер и конторку, но это было делом пары минут. Андрей с облегчением нацепил на ремень кобуру. Пистолет лежал со снятой затворной рамой — вероятно, Белобородов перед отъездом силился понять самозарядную систему. Андрей привел оружие в боевое положение, спрятал в кобуру. Генка распихивал по рюкзакам возвращенное казенное имущество. Мариэтта бродила по кабинету и совала любопытный нос во все шкатулки и ящички. Старый ключник смотрел на девицу с ужасом.
— Маня, хватит мародерствовать.
— Да нужно оно мне. Я только патроны взяла и подзорную трубу. Их-то как трофеи можно реквизировать?
Андрей отвернулся:
— Эй, хранитель подвалов, мальчишка в чулане у вас сидит?
— Как угодно-с, — напуганно просипел ключник, не сводя взгляда с Мариэтты, зачем-то заглядывающей в псевдоантичную вазу.
— Сейчас отведешь. — Андрей вскинул на плечо набитый рюкзак. — Где у вас медведь сидит?
Ключник затрясся:
— Так известно-с… за беседкой. Государи, не погубите старика.
— Замолкни. Генка, сходи, только аккуратнее. Фонарь возьми.
— Сделаю. Трещотку возьмешь? — Генка протянул автомат.
— Давай лучше ружье, — Андрей подхватил «фермера». — С французом ты лучше разбираешься.
— Государи, вы из Порижу будете? — осмелился заикнуться ключник.
— С Малибу мы! — заорал Андрей. — Веди к чулану, пролетарий ключа. Надоело мне здесь.
