– Да, смелый мужчина. Только глупый. Мог бы еще жить.
– Без руки плохо.
– Руки две. А морда одна. Вот и считай, что потерять хуже.
Лиска стиснула его ладонь:
– Ты все можешь. И без глаза, и без руки.
– Ну, знаешь, пробовать мне бы не хотелось. Хватит с меня.
– А я? Если бы у меня лапа загнила?
– Лечили бы, – без раздумий сказал вор. – Я бы тебе лучшего лекаря притащил. Даже получше Дуллитла. А не помогло бы… Топор у меня острый. Я бы тянуть не стал. И тебе не позволил. Ты мне любая нужна, лишь бы живая.
Теа подумала и сказала:
– Правильно. Хоть ты меня и бросишь потом, с умом до конца жить нужно.
– Что это я тебя брошу? – удивился вор. – Это ты меня бросишь. Лет через двадцать – двадцать пять. Если доживем.
– Нет, не брошу. Мне тогда некогда будет. Я тогда на внуков твоих орать буду да уму-разуму их учить.
– Договорились. – Квазимодо смотрел, как лорд Тром мучается со штанами, пытаясь завязать. – Упорный лорд. Интересно, внуки у него уже есть?
– Что ж не нашлось ни одной доброй морды, чтобы гниль эту ему отсечь? – зло прошептала лиска. – Изводится как.
– Сам судьбу выбрал.
Лорд Тром, пошатываясь, начал тяжкий обратный путь в каюту, вдруг остановился и уставился на что-то за бортом. Повернулся к Квазимодо. Вор едва расслышал его слабый голос:
– Кончай ворковать, одноглазый. Кажется, гости к нам.
Вор мигом подскочил и бросился к борту. В лагуну входило шесть или семь длинных лодок.
– За протокой тоже лодки, – сказал лорд Тром.
Квазимодо увидел по другую сторону лагуны еще две лодки и выпрыгивающих из них смуглых воинов с копьями.
Подхватив глефу, вор грохнул древком о палубу:
– Нога, наверх! Сейчас нам кишки выпустят!
Из люка трюма выскочил полуодетый Нога. С одного взгляда оценил ситуацию. Заорал вылетевшей следом Бонге:
– Сигнал давай! Чужие!
– С острова тоже подходят, – сообщил Квазимодо, поддевая лезвием топора и отдирая доски, закрывающие дверь клетки Теа.
– Точно, и оттуда. – Матрос обернулся и выпучил глаза. – Ты что делаешь? Она же нас раньше Кехта порешит!
– Пошел в задницу, – кратко ответствовал Квазимодо, с хрустом отдирая вторую доску.
– Спятил?! Она же дарки. Ах вы, твари! Заодно небось?! – Нога схватил копье, и Квазимодо пришлось повернуться к нему и взять наперевес глефу. Бонга, торопливо сующая в очаг поленья, оглядывалась, явно не зная, продолжать ли ей или идти на помощь к расписному другу.
– Заткнулись! – негромко, но веско сказал появившийся на палубе лорд Тром. В здоровой руке он держал меч. – Не время. Каждый боец нужен. Если одноглазый в оборотнихе уверен, пусть выпускает.
Нога в нерешительности опустил копье. Квазимодо мигом отодрал последнюю доску, и Теа, полуголая и почти желтая от проступивших на коже узоров, возникла на палубе.
И Нога, и Бонга, и даже лорд Тром в изумлении уставились на рыжеволосое чудо.
– Лук! – завизжала лиска.
Квазимодо со всех ног полетел за оружием. Теа, окинув всех бешеным взглядом, застегнула на узких бедрах ремень с широкими ножнами кукри:
– Чего уставились? Не я на вас нападаю.
Хрипловатый голос слегка отрезвил зрителей.
– Сигнал, немедленно! – прохрипел лорд Тром. – Где вторая шлюшка?
Непонятно откуда появившаяся перепуганная Тварь принялась раздувать угли в очаге. Квазимодо сунул возлюбленной лисе лук и оба колчана со стрелами. Теа немедленно присела на корточки и одним движением сдернула с лука чехол.
– Просушить толком не могли?!
– Потом мне в морду за это дашь, – пробормотал вор. – Кольчугу надень.
– Некогда, – отрезала рыжая. Тетива уже оказалась натянута на лук, ремень одного из колчанов накинут на плечо. – Может, ты не будешь стоять как баран, милый?
Квазимодо кивнул и полетел к кормовой надстройке. Чуть не сшиб с трудом поднимающегося по трапу лорда Трома. Пришлось подтолкнуть в спину. Лорд хрипло выругался. Вокруг него витал густой смрад разложения. Вот уж кто ничем не рискует. Обогнув умирающего, вор подскочил к эвфитону. Кожаный чехол – прочь, промасленные тряпки со стального лука – долой. Квазимодо ухватился за толстый отполированный рычаг. Шестерни с готовностью защелкали, взводя механизм.
– Умеешь? Цель во вторую лодку, – одобрительно прохрипел лорд Тром. – О спине не беспокойся.
Квазимодо кивнул, вкладывая в желоб тяжелую стрелу. Вообще-то нужно сначала заряжать, а потом взводить. Отвык. На «Эридане» за такую зарядку руки бы поотрывали.
Лодки уже преодолели половину лагуны. Черные стволы долбленок скользили голубой воде, смуглые гребцы быстро работали короткими веслами. Квазимодо уже различал широкие потные лица неведомых воинов.
– Не торопись, – пробормотал лорд Тром. Он почти лежал, навалившись животом на борт, и с увлечением наблюдал за приближающимся противником.
«Хоть кто-то этим сюрпризом доволен», – подумал Квазимодо, ловя в прямоугольную прицельную прорезь эвфитона силуэт второй лодки. Она действительно выглядела длиннее прочих.
Резкий щелчок. Орудие было намного мощнее привычного вору станкового варианта. Парню показалась, что даже осколки зубов во рту завибрировали. Карро вырвалась с бешеной скоростью, неразличимой тенью метнулось над водой. Квазимодо попал чуть ниже, чем целился. Перед лодкой стрела скользнула по поверхности воды и ударила длинную долбленку в дно. Лодка подпрыгнула, наполовину выскочила из воды и опрокинулась. Над водой разнесся вопль посыпавшихся в воду гребцов. Один, с головой, украшенной то ли белыми перьями, то ли цветами, попытался удержаться на лодке, но тоже оказался в воде.
– Отлично! – в восторге захрипел лорд Тром. – Покажи им, что мы с Севера.
Квазимодо вырвал из пирамиды следующую стрелу. Еще влажная после морской воды. Не просушили, лететь будет плохо. Защелкали шестеренки. Квазимодо успел кинуть взгляд по сторонам. Теа замерла с луком. Нога готовил копья. Бонга раздирала зубами мешочек с сигнальным порошком. Только Тварь бесполезно скорчилась у очага. Воины, бегущие со стороны протоки, уже были на этом берегу.
– Башкой не верти! – рявкнул лорд Тром. – Наводи в ту, что вперед вырвалась…
Целясь, Квазимодо прикинул: в каждой долбленке восемь-десять человек. Всего будет… Ой, много! Правда, еще одна лодка почему-то развернулась поперек лагуны. Что-то там у них случилось…
Щелчок…
Полета на этот раз было совсем не разглядеть. Широкий иззубренный наконечник карро просто снес нос лодки, попутно раздробив ноги сидящему впереди гребцу. Лодка не перевернулась, просто зарылась в воду. Там взвыли от боли и ярости. Сущая музыка – куда там флейтам, что так любит рыжая.
