Темно-серый паркет все-таки сочетался с синими стенами. Орайя прошел в гостиную и остановился перед странным ковром. Листья, самых разных оттенков, слетевшие с деревьев и лежащие на холодной земле. Орайя улыбнулся, оценив столь необычное решение в организации интерьера. Этот ковер, вне сомнений, был центом этой комнаты. Незамысловатая мебель ничем не выделялась на общем приглушенном серо-синем фоне. Орайя подошел к одному из кресел и провел пальцем по гладкому деревянному подлокотнику. Он был покрыт белым лаком, и, почему-то, напомнил Орайе о первом снеге, выпадающем поздней осенью на Юге. Орайя перевел взгляд на серо-белый камин и утвердительно покачал своей головой: поздняя осень, вне сомнений.
Заглянув на кухню, Сиа хмыкнул и тут же направился в сторону длинного коридора, уводящего куда-то за лестницу. Здесь было много комнат и Орайя, приоткрывая двери одну за другой, лишь кивал своей головой. Тема времен года была освещена Айей в каждой детали ее большого дома. Весна вокруг крыльца, зима в холе и столовой, поздняя осень в гостиной, и лето, долгое, теплое лето во всех остальных комнатах.
Айя в молчании следовала за ним, позволяя ему расхаживать по дому и без дозволения заглядывать туда, куда он мог всунуть свой нос. Осмотрев весь первый этаж, Орайя принял решение сходить на второй, однако, на этот раз Айя остановила его у подножия лестницы.
- Они еще спят. Здесь тяжело уснуть... Давай, подождем их внизу.
- И сколько ждать?
- Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.
- Два часа... Хорошо.
Орайя развернулся и направился на кухню.
- Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.
- Здесь не бывает осени, - ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.
Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.
Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.
- Имайя дома? - тихо спросила она у брата.
- Не знаю, - буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.
- Хочешь поговорить об этом?
- Нет! - отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.
- Приготовить что-нибудь? - снова подала голос Айя.
- Я не голоден.
- А ты? - обратилась она к Орайе.
- Не знаю, - пожал плечами он. - Мне не говорили, что здесь нужно есть.
- Еда - это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть...
- А как же бессмертие?
- Ты "бессмертный смертный"! - засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.
- Не думаю, что для спиртного самое время... - заметила Айя.
- А я бы выпил! - заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.
Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.
- На языке коренных это называется "Djada".
- Подойдет, - ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. - За тебя, малышка, - хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.
- За тебя, Ajami! - произнес Кейти и последовал примеру Орайи.
- Ajami? - сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.
- Мое полное имя.
- Ну, как тебе "Djada"? - хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.
Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:
- Семьдесят?
- Семьдесят шесть, - улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.
- Смысл не в градусах, - заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.
- Этому тебя научили там?
- И этому тоже, - выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.
Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.
- Запить? - поинтересовался брат.
- Закусить, - ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.
- Ну что, зрячий? По второй?
- Давай, - улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.
- За правду!
- Как скажешь, - ответил Орайя.
Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.
- Сколько ты ему даешь? - спросила она у брата.
- Минут десять, - хмыкнул тот.
- А мне?
- Пять, не больше.
- А себе?
- Двенадцать, может быть, пятнадцать.
- Много тренировался в последнее время?
- У меня есть оправдание.
- Ты собираешься поговорить с ней?
- Нет, - ответил Кейти и присел на стул.
- Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить свои руки?
- А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?
- Она любит тебя.
- Не меня... - покачал головой Кейти.
- Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.
- Так любит, что не готова стать моей женой?
- Это важный шаг, Кейти. Она имеет право на сомнение.
- Когда любят - плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.
- Я Вам не мешаю? - перебил из диалог Орайя.
- Желаешь вступить в игру? - спросил Кейти.
- Мне не огласили правила.
- Айя, переведи для своего друга слово "Djada".
- "Горечь".
- "Горечь", - улыбнулся Орайя. - "Горечь правды", я полагаю?
Кейти демонстративно выставил руки вперед и похлопал дереве:
- Совершенно верно!
- Не думай, что он не знал, что пил, - заметила Айя, глядя на Орайю. - У "Сильзона" слишком специфический привкус. Только у нас его не очищают и не настаивают на травах, как во Внешнем Мире.
- Значит, он уверен в том, что ему нечего скрывать?
- Уверен, - произнес Орайя, глядя при этом на Айю.
Кейти посмотрел на свою сестру, затем взглянул на дереву, и хмыкнул:
