Герцог попытался спорить, но понимал, что жена права. Кроме того, ее все равно не разубедишь, сколько ни старайся.
— Тогда за мной, мадам! — велел он.
— И мы тоже, — вставила Фортейн.
Герцог Гленкирк разразился смехом.
Они направились на площадь Магуайр-Форда, посреди которой возвышался кельтский крест. Преподобный мистер Стин, отец Каллен, старейшины деревни, протестанты и католики уже ждали. Двери и окна домов были наглухо заперты. Даже собаки и кошки не высовывались в этот день на улицу. Низко нависшие тучи обещали бурю, но на горизонте небо было расцвечено золотисто-красными полосами. Тишину прерывал лишь стук копыт приближавшегося отряда.
Впереди скакал Уильям Девере. Лица его приспешников были словно высечены из камня — такие же безжалостно-жесткие. В их руках ярко пылали факелы. Завидев собравшихся на площади, они остановились. Только их предводитель медленно продвигался вперед, пока не остановился перед герцогской четой.
— Если вы пришли с миром, сэр Уильям, — начала Жасмин, — добро пожаловать. Если же нет, прошу вас удалиться.
Уильям, подчеркнуто игнорируя ее, обратился к Джеймсу Лесли.
— Кажется, у вас в обычае, милорд, прятаться за женские спины? — оскорбительно усмехнулся он.
— Магуайр-Форд и замок принадлежат моей жене, сэр Уильям. В нашей семье так заведено, что мы не вмешиваемся в дела друг друга. Она управляет своими владениями, я — своими. Но моя жена задала вам вопрос, так отвечайте. Хотя какой учтивости ждать от сына торговки!
Уильям Девере вспыхнул от стыда. Его унизили перед слугами, и это ему не понравилось. Позади раздались смешки, но он был слишком горд, чтобы обернуться.
— Мы пришли за вашими католиками, — объявил он. — Отдайте их, чтобы мы могли очистить Магуайр-Форд от гнусного папизма, и мы уйдем с миром.
— Проваливайте с моих земель да захватите с собой эту шваль! — хладнокровно приказала герцогиня Гленкирк. — Разве я Пилат, чтобы предать невинных и умыть руки, отдав несчастных на растерзание? — Она смело шагнула вперед, и конь Уильяма попятился. — Как посмели вы явиться сюда и мутить воду? Протестанты и католики Магуайр-Форда живут в мире. Здешние католики приняли протестантов десять лет назад, когда тем некуда было идти, построили для них церковь, и с тех пор здесь царило согласие. Только наглый болван вроде вас, сэр Уильям, способен вообразить, будто получил согласие Божье на то, чтобы сеять здесь беспорядки и хаос, да еще в канун Дня Всех Святых. Вами движет не Господь, а дьявол! Вон отсюда, пока я не велела затравить вас собаками!
— Мадам, я получу то, за чем пришел, — упрямо настаивал Уильям. — Обыщите дома и приведите католиков.
Небо внезапно расколола огненная стрела. Колокола церквей тревожно зазвонили. Двери домов Господних растворились, и оттуда высыпали жители Магуайр-Форда, плотным кольцом окружившие прибывших из Лиснаски. Хозяева были вооружены чем попало, от древних короткоствольных ружей и серпов до сковородок и молотков.
— Наши люди не желают, чтобы их подстрекали к беспорядкам. Брат не поднимется на брата, — предупредила Жасмин. — Мы все поклоняемся единому Богу.
— Послушайте! — вскричал ее противник. — Как можете вы терпеть грязных папистов? Мы очистили Лиснаски от этого сброда и с вашей помощью сделаем то же самое здесь. Присоединяйтесь к нам!
— Этого не будет, Уильям Девере, — ответил за всех преподобный Стин. — Уезжайте!
— Значит, и вы предали дело Господне, Сэмюел Стин? — бросил Уильям.
Пастор громко рассмеялся.
— Не судите, да не судимы будете, Уильям Девере. Вы и без того нарушили не одну заповедь Божью: не убий; не пожелай жены брата своего, ни скота его, ни земель; чти отца своего и мать свою. Вы недостойны быть предводителем! Убийца, насильник и ханжа, убирайтесь!
Вместо ответа Уильям пришпорил коня, и животное рванулось вперед, сбив с ног Жасмин и преподобного Стина. Вопль ярости прокатился среди жителей Магуайр-Форда, но тут, ко всеобщему удивлению, прогремел выстрел. В глазах Уильяма Деверса промелькнуло нечто вроде потрясенного недоумения. По-видимому, не успев даже понять, что случилось, он ткнулся головой в холку жеребца и сполз на землю.
— Они застрелили сэра Уильяма, — зароптали жители Лиснаски. — Мы должны отомстить!
— Это не они. Его убил я!
Из толпы прибывших выступил молодой парень. Лиснаскийцы молча расступились перед ним.
— Это Брюс Морган, сын кузнеца, — шептались они. Преподобный Стин, кряхтя, поднялся. Герцог помог жене встать.
— Почему, парень? Почему ты сделал это? — допрашивал пастор, осторожно отбирая у мальчика пистолет и про себя удивляясь, как такое старинное оружие не разорвалось в руках убийцы.
— Из-за Эйн, — с ужасающей простотой пояснил тот. — Из-за Эйн и того, что он с ней сделал. Я услышал, но не мог поверить, поэтому пробрался в дом, пока остальные пытались спасти запертых в церкви. Я собственными глазами увидел, что он сотворил с моей девочкой. А ведь мы должны были пожениться! Я любил ее…
— Думаешь, я позволил бы тебе жениться на проклятой католичке, шлюхином отродье? — возмутился Роберт Морган, проталкиваясь вперед. — Что ты наделал, глупый мальчишка? Убил нашего господина. Больше ты мне не сын!
— Сэр Уильям был подлым и злым, отец, — объявил Брюс, гордо выпрямившись, и все вдруг увидели перед собой не мальчишку, а почти взрослого мужчину. — Неужели ты воображаешь, что мог бы запретить мне жениться на Эйн? Мне все равно, какой она веры!
— Тьфу, — сплюнул отец. — Я собственноручно повешу тебя, чтобы смыть позор с нашего имени! С земли донесся еле слышный стон.
— Сэр Уильям жив! — воскликнул преподобный Стин. — Он только ранен!
Жители Лиснаски сгрудились вокруг хозяина, и Кайрен, воспользовавшись случаем, тронул за плечо молодого Моргана.
— Иди в замок, парень, — прошептал он. — Я не дам тебя повесить. Поспеши, пока о тебе не вспомнили. Сэр Уильям не так благороден, чтобы забыть обиду. Беги!
Он с улыбкой посмотрел вслед несущемуся между домами парню.
— Достаньте носилки, — велела герцогиня, немного придя в себя. — Я не желаю видеть этого человека в своем доме. Но вероятно, преподобный Стин согласится приютить его, пока он не сможет сесть в седло.
Она оглядела толпу, стараясь держаться как можно более стойко, но боли, раздиравшие ее, становились все нестерпимее. Жасмин с трудом заставила себя продолжать:
— Жители Лиснаски, был ли кто свидетелем, что именно Брюс Морган ранил вашего господина? Если нет, молчите ради его отца. Больше вы Брюса не увидите, а к тому времени, как сэр Уильям и его семья начнут разыскивать преступника, его уже не будет в Ольстере. Он всего лишь мальчик, горячо любивший девушку, подло изнасилованную и убитую сэром Уильямом. В глубине души вы знаете, что сэр Уильям совершил смертный грех. Не добавляйте новых мерзостей к уже содеянным. Возвращайтесь в Лиснаски. Я не позволю вам устраивать хаос в Магуайр-Форде.
