Робби вздохнул. Утром он успел сходить на Темзу и договориться с лодочником, чтобы тот доставил ее чемодан в «Утку и селезня». Он хотел лишь одного, чтобы Скай была счастлива.
Она объяснила ему, что встречается с графом на дороге в миле от Стрэнда. Они не хотели, чтобы их видели вместе. День стоял ясный и прохладный, и Скай едва удерживалась, чтобы не пришпорить лошадь. В полдень — обеденное время — народу на улице было мало. Она проехала несколько минут, как вдруг услышала позади стук копыт. За ней на огромном черном жеребце скакал какой-то мужчина.
— Добрый день, сеньора Гойя дель Фуэнтес.
— Сэр?
— Найл, лорд Бурк. Прошлым вечером мы встречались на празднике у графа Линмутского.
Скай окинула взглядом темную фигуру мужчины с серебристыми глазами. Он показался ей весьма привлекательным, но смотрел он на нее как-то странно, и Скай почувствовала раздражение.
— Ах да, конечно, милорд. Прошла ли головная боль у вашей жены?
— Спасибо, с ней все в порядке, — он пустил своего жеребца рядом с лошадью Скай. — Вы всегда ездите одна, мадам? Должен предупредить — это опасная привычка.
— У меня назначена встреча, милорд. И я решила, что нет смысла брать с собой конюха, — раздраженно ответила она. Как смеет он ее поучать? Но от лорда Бурка не так-то просто было избавиться.
— Я слышал, вы выросли в Алжире? — глаза испытующе смотрели на нее.
— Да, милорд.
— А родители ваши были ирландцами?
— Так мне рассказывали.
— И вы их не знали? — недоверчиво спросил он.
— Я не помню их, милорд. Капитан корабля отвез меня в монастырь Святой Девы Марии и препоручил заботам монахинь.
— У вас необычное имя.
— Так я назвала себя, когда меня туда привезли. А монахини добавили еще имя Мария, потому что сочли мое не христианским. — Она сама не могла понять, зачем приукрасила свою историю. Какое кому дело до того, что ее зовут Скай? И почему этот человек сует нос в ее дела? Она была почти уверена, что за следующим поворотом дороги ее поджидает Джеффри, и улыбнулась Бурку. — А теперь я должна вас покинуть. Меня ожидает друг. — И, прежде чем он успел что-либо возразить, пришпорила лошадь.
Он не сделал попытки последовать за ней, продолжая ехать неспешной рысцой. За поворотом Найл заметил, как она удаляется в сопровождении мужчины на большом кауром жеребце. Скорее всего лорд Саутвуд, подумал Бурк с горечью, вспомнив дошедшие до него прошлым вечером слухи.
Теперь Найл был еще больше смущен. Она выглядела и говорила, как Скай О'Малли. Даже имя было то же. Конечно же, это его Скай. И все же… Он покачал головой. Она его не узнавала.
Потом ему в голову пришла мысль, что Скай все-таки выжила, но была обесчещена захватчиками, помещена в гарем и теперь этого стеснялась. Может, она и вела себя так ради него? Но здравый голос говорил другое — как сумела она сбежать из плена? К тому же у нее ребенок. И капитан Смолл — такой уважаемый человек, не только подтверждал ее рассказ, но и покровительствовал ей.
Затем в голову пришла сумасшедшая мысль — а не отвез ли ее в Алжир сам Дубхдара? Ведь говорили о капитане, который передал девочку монахиням в Алжире. А если она его незаконнорожденная дочь? Бог знает, сколько у него было таких детей. Старый сатир никогда не отказывал себе в удовольствиях. Но если это сделал он, возникает вопрос: зачем?
Вздохнув, Найл повернул коня обратно к Стрэнду. Он возвращался домой, когда заметил Скай и решил с ней поговорить. По-видимому, он обманулся — все это простое совпадение имен и поразительное сходство. Он любит свое жену, а Скай умерла. Нужно верить в это, иначе сойдешь с ума.
Граф Линмутский и Скай скакали бок о бок без всяких происшествий. Джеффри Саутвуд полюбил впервые в жизни, и ему предстояло провести три замечательных дня со своей любимой.
— Как ты красива! — крикнул он, и Скай откинула назад голову, чтобы сбросить капюшон и открыть для него лицо и белую шею. Он захотел остановиться и покрыть поцелуями возлюбленную. — Как тебе удается быть одинаково прекрасной и под солнцем, и под луной? Ты знаешь, что совсем околдовала меня, сеньора Гойя дель Фуэнтес?
Скай раскраснелась, черные ресницы трепетали на розоватых щеках:
— Милорд, ты меня смущаешь!
— Почему? Разве до сих пор тебе никто не говорил комплиментов?
— Муж, — ответ прозвучал очень просто.
— Извини, дорогая, извини! Хочешь, мы повернем назад?
— Нет, Джеффри, я назад не хочу.
Вздохнув с облегчением, он обозвал себя глупцом. Это ее первое любовное приключение, и она, естественно, стесняется. Не говоря ни слова, он взял ее за руку, и они молча поскакали дальше. Вокруг расстилался милый английский пейзаж. В голубом январском безоблачном небе ярко сияло золотое солнце, свежий прохладный воздух бодрил. Дыхание легкими облачками вырывалось и у седоков, и у лошадей. Долина Темзы расстилалась перед ними, и, казалось, на всем свете они, как Адам и Ева, были одни.
Занятая своими мыслями, Скай молчала. Ей нравился этот человек, но она сомневалась, что сможет полюбить его или какого-нибудь другого мужчину. В любви заключалась и страсть, и страдание. И она считала, что перенесет еще одну потерю. А просто наслаждаясь обществом Джеффри, его любовью, будет избавлена от страданий.
Январское солнце стало клониться к закату, когда они подъехали к очаровательному постоялому двору, расположенному на берегу Темзы — . От дороги его отделяла низкая каменная стена, за которой раскинулся двор. С обеих сторон от входа висели вывески, на которых был изображен селезень в окружении нескольких уток. Дом был покрыт соломой и до половины обшит досками. В окнах с металлическими переплетами виднелся эспарцет и плющ. Из большой трубы вился голубовато-серый дымок. Они подъехали ко входу. Заслышав цокот копыт, навстречу выскочил конюх и принял у них лошадей. Рука графа задержалась на талии Скай, когда он снимал ее с кобылы, она почувствовала, как под шелковым бельем по коже побежали мурашки. Крепко взяв за руку, Джеффри повел Скай в дом.
— Милорд Саутвуд! — Им навстречу поднялся круглолицый человек. — Добро пожаловать, милорд и миледи! Утром меня известили о вашем приезде, и ваша комната готова. Во время вашего визита других гостей у нас не будет.
— Спасибо, мистер Паркер. Мы хотели бы перекусить, как только ужин будет готов.
— Слушаюсь, милорд. Роза! Куда подевалась эта девчонка? Роза!
— Я здесь, отец!
— Проводи милорда Саутвуда и леди в их комнату.
Роза, пышная молодая особа, чья грудь грозила вырваться за пределы блузки, игриво улыбнулась графу и присела в реверансе.
— Сюда, милорд, мадам, — показала она, провожая их не вверх по лестнице, а по коридору в боковое крыло. Дверь отворилась, открывая взгляду чудесную комнату с побеленными стенами и эркерным окном. В большом камине пылал огонь, резная дубовая кровать имела полог из ткани зеленого и белого цветов. Стены и потолок поддерживали темные дубовые балки. По одну сторону камина размещался круглый полированный столик с глиняной вазой с сосновыми ветками. Рядом с ними стояли два стула. В ногах кровати в сундуке хранились одеяла. В эркере устроена тахта с подушками, обитыми в те же белые и зеленые цвета, что и полог у кровати. Роза поправила в камине дрова, и они вспыхнули еще ярче.
