– Давай поговорим о… – снова предложил он, но тут из-под
стойки бара, словно чертик из табакерки, выскочил Генри Бофорт в пропитанной
кровью рубашке и с обрезом, направленным на Хью.
Они выстрелили одновременно. Щелчок автоматического
пистолета потерялся в грохоте винчестера. Из обрезанных стволов повалил дым.
Хью приподняло и отшвырнуло к дальней стене: грязные пятки волочились по полу,
голая грудь превратилась в кровавое месиво. Пистолет вылетел у него из рук.
Концы лисьего хвоста загорелись.
Пулей из пистолета Хью Генри пробило правое легкое, и он
отлетел к полке за стойкой. Бутылки посыпались дождем вокруг него. Он
почувствовал, что грудь немеет, и, бросив винтовку, потянулся к телефону. В
воздухе стоял странный густой запах: смесь пролившегося алкоголя и горящего
лисьего меха.
Генри пытался вздохнуть, но хотя грудь поднималась, воздух,
казалось, не проникал внутрь. Отверстие в груди ответило на попытку шипом и
свистом.
Трубка весила, вероятно, целую тонну, но Генри все же
удалось снять ее, поднести к уху и нажать кнопку автоматической связи с
Управлением шерифа. Дзыыынь… Дзыыынь…. Дзыыынь….
– Эй, ребята, куда же вы все подевались, – прохрипел Генри.
– Я тут помирать собрался, а вы к телефону не подходите.
В трубке по-прежнему звучали длинные гудки.
21
Норрис догнал Алана на полпути, и они вместе плечом к плечу
вошли на автостоянку. Норрис держал в руке служебный револьвер Алана, согнув
палец на спусковом крючке и направив ствол в жаркое октябрьское небо. На
стоянке, кроме патрульной машины № 4 Джона Лапонта стоял только «сааб» Шейлы
Брайам.
Алан едва успел удивиться, где же машина Хью, как боковая
дверь Конторы шерифа распахнулась настежь. Оттуда вывалился некто с ружьем из
кабинета Алана в окровавленных руках. Норрис направил пистолет дулом на
незнакомца и крепче обнял пальцем спусковой крючок.
Алан сразу определился по двум позициям. Во-первых, он
понял, что Норрис собирается стрелять. Во-вторых, вопящий и окровавленный
человек с ружьем в руках был не Святоша Хью, а Шейла Брайам.
Только благодаря удивительным, почти божественным рефлексам
Алана была в тот день спасена жизнь Шейлы, но висела она на волоске. Он не
закричал и даже не протянул руки, чтобы отвести дуло пистолета. Ни то, ни
другое бы не помогло. Вместо этого он выставил локоть, словно в деревенском
танце, и наподдал им руку Норриса, державшую оружие, так что в момент выстрела
дуло приподнялось вверх. Выстрел в огороженном дворике стоянки прозвучал как
удар хлыстом. Задребезжали и треснули стекла на втором этаже, в Управлении
городской службы быта. И тогда Шейла уронила ружье, прикладом которого выбила
мозги Лестеру Пратту, и, заливаясь слезами, побежала им навстречу.
– Господи, – пропищал Норрис не своим, тоненьким
надтреснутым голосом.
Он был бледен, как бумага, когда протягивал Алану револьвер
рукояткой вперед. – Я чуть не убил Шейлу! О Господи!
– Алан! – кричала Шейла. – Слава Богу! – Она налетела на
него, не замедлив шаг, чуть с ног не сбила.
Он вложил револьвер в кобуру и обнял ее обеими руками. Шейла
дрожала, словно электрический провод, по которому пропускают слишком большой
ток.
Алан вдруг осознал, что сам дрожит, как в ознобе, и чуть
было не намочил штаны со страху. Шейла тряслась в истерике, почти ослепнув от
слез, и это было ее счастье: в таком состоянии она не могла понять, насколько
близко находилась от смерти.
– Что здесь происходит, Шейла? Быстро говори.
В ушах Алана так звенело от выстрела и раскатистого эха, что
ему казалось, будто где-то поблизости звонит телефон.
22
Генри Бофорт чувствовал себя снежным человеком, тающим на
солнце. Ноги отказывались слушаться. Он медленно опустился на колени, не
выпуская из рук безответно гудящую телефонную трубку. Сознание плыло от
удушающей вони алкоголя и паленого меха. К этому запаху постепенно стал
примешиваться другой, и Генри не сомневался, что он исходил от Хью.
Он уже смутно понимал, что с этим номером что-то стряслось и
нужно набрать другой, чтобы попросить о помощи, но был не в силах. Дело в том,
что он не смог бы нажать кнопку. Поэтому он уселся, ссутулившись и привалившись
к стойке, в лужу собственной крови и, прислушиваясь к свисту, вылетавшему из
груди, стал дожидаться, когда потеряет сознание. Тигр открывается только через
час, Билли мертв, и если никто не подойдет к этому телефону, он тоже будет
мертв, когда первые посетители придут с намерением весело провести вечерок.
– Пожалуйста, – хриплым голосом упрашивал Генри. –
Пожалуйста, подойдите кто-нибудь. Ну хоть кто-нибудь, черт вас всех возьми.
23
По мере того как Шейла приходила в себя, Алан понял из ее
сообщения, что она прикончила Хью прикладом ружья. Значит, никто не будет в них
стрелять, когда они войдут в контору.
Во всяком случае, он на это надеялся.
– Пошли, – сказал он Норрису.
– Алан… Когда она появилась… Я подумал…
– Я знаю, о чем ты подумал. Все в порядке. Забудь об этом.
Пошли скорее, там Джон.
Они подошли к двери и встали по обе ее стороны.
– Не шуми, – сказал Алан Норрису.
Норрис кивнул.
Алан взялся за ручку двери и, рванув ее на себя, ворвался
внутрь.
Норрис последовал за ним, пригнувшись.
Джон сумел к этому времени подняться на ноги и доплелся до
двери. Алан с Норрисом налетели на него, как в драке «стенка на стенку», и Джон
получил последний удар от собственных друзей и коллег. Он опрокинулся на пол и
заскользил по кафельному покрытию, словно шар в боулинге. Ударившись о
противоположную стену, он издал крик, болезненный и удивленный и вместе с тем
какой-то усталый.
– Господи! – воскликнул Норрис. – Да ведь это Джон. Только
этого ему не хватало!
– Помоги мне, – коротко бросил Алан и рванулся к Джону,
который уже самостоятельно переходил в сидячее положение. Лицо его превратилось
в кровавую маску. Нос сбит влево. Из верхней губы кровь хлестала, как из
прохудившегося крана. Когда Алан и Норрис подошли, он подставил ладонь ко рту и
сплюнул в нее зуб.
– Он готов, – произнес Джон, едва двигая губами и шепелявя.
– Казется, Сейла приконтила его.
– Ты-то сам как? – спросил Норрис.
– Вроде зивой, но не совсем. – Джон наклонился вперед и его
стошнило на пол, в промежуток между собственными раздвинутыми ногами.
