– Думаешь, это поможет? – с какой-то обреченностью и грустью спросил дядя.
– Не хочу думать об этом, – отмахнулся Лаша.
– Может, попробуешь убежать? – неожиданно предложил дядя.
– Как и куда? – растерялся Лаша.
– Смотри, – притянул его к себе дядя. – Вы приедете в Сухуми ночью. Будет темно. Я поговорю с Гочия. Ты займи место в самом углу. Когда все выйдут, останешься. Твой брат закроет будку и быстро уедет. На все уйдут минуты. Тебя не сразу хватятся, а потом подумают, уснул.
– У меня есть российский паспорт, – уцепился за ниточку Лаша, – и немного денег.
– Там у нас живут родственники, – оживился дядя. – Я скажу Гочии, чтобы он сунул тебе листок с адресами.
– Хорошо! – воспрял духом Лаша.
– Прощай! – Дядя снова обнял его…
Как и сказал дядя, Лаша постарался опередить всех и забрался в кузов первым. Гочия сделал вид, будто не узнал его. Он подогнал старенький «ГАЗ» задом прямо в цех, вышел из кабины, открыл навесной замок и распахнул две обитые железом створки будки, когда-то в ней перевозили лотки с хлебом, а сейчас сюда были загружены коробки с вином, которое родственники привозили из Грузии, и мешки с орехами. За ними, у стены рядом с кабиной, было оставлено свободное пространство. Диверсанты по очереди забрались туда и расселись. Гочия завалил проход между правой стенкой мешками, выбрался наружу и закрыл двери.
– Как в могиле, – заметил кто-то.
– Не каркай! – одернул Абесалом.
Машина тронулась. Лаша сидел в самом углу, упираясь спиною в стенку, а ногами в какие-то ящики. В будку не пробивалось ни лучика света. Машину трясло и подбрасывало. Стало казаться, что она просто подвешена на тросах и вращается вокруг своей оси. Наконец они остановились.
Абесалом предупредил, что день машина простоит и тронется лишь с наступлением сумерек. Лаша уснул, однако положение, в котором он находился, делало сон похожим на бред. То и дело он просыпался от возни сидевшего рядом Савле или из-за того, что затекала какая-то часть тела. После обеда страшно захотелось в туалет. Он терпел до тех пор, пока Ради не пожаловался на то же самое.
– Абесалом, – решил поддержать его Лаша, – никто не вытерпит до вечера.
– Что ты предлагаешь? – зло спросил тот.
– Здесь вино в бутылках. – Лаша оттолкнулся от стены локтями и сел на корточки, пытаясь по голосу определить, где находится командир. – Можно одну вылить.
– Хорошо, – немного подумав, согласился Абесалом. – Только выливать не надо. Выпьем.
Так проблема была решена.
После нескольких глотков вина Лаша уснул. Проснулся от толчка и поначалу никак не мог понять, где находится. Тело было мокрым от пота, а левый бок просто казался чужим. Однако звук заработавшего стартера вернул его в реальный мир. Машина вздрогнула и завелась. Он подтянул под себя ноги, сел на корточки, потом упер руки в стены и выпрямился, поморщившись от неприятного ощущения в затекших ногах. В этот момент машина хрустнула коробкой передач и тронулась. Еще плохо чувствуя конечности, Лаша потерял равновесие и полетел к выходу. Однако его падение остановили коробки. Стоявшая сверху лопнула, и на пол попадали бутылки. Одна из них разбилась, и в нос сразу ударил запах спиртного.
– Э! – вскрикнул Савле и тоже вскочил, но тут же повалился на Лашу.
– Что это?! – раздался встревоженный голос Абесалома.
– Опять ты! – заорал Савле.
– Тихо! – взмолился Хакута.
– Сели все! – потребовал Абесалом.
– Что это течет? – удивленно протянул Бахва.
– Вино? – спросил кто-то.
– Еще хоть кто-то пикнет, убью, – прошипел Абесалом, и в его руке вспыхнул фонарик.
Лаша зажмурился от лучика, направленного прямо ему в лицо.
– Так я и знал, – торжественно проговорил Абесалом. – Чучело, ты уже всем надоел.
– Я не виноват, – стал оправдываться Лаша. – Она вывалилась на меня, я встал.
Пользуясь моментом, он посмотрел под ноги. На полу лежали осколки стекла, и перекатывалось казавшееся черным вино.
– Сядь быстро! – рассвирепел Абесалом.
– Сейчас! – Лаша стал торопливо отгребать ногой осколки к коробкам.
– Ты не понял? – неожиданно взвился Савле. В тот же миг Лаше показалось, что фонарь вспыхнул в тысячу раз ярче. От удара кулаком в лицо он отлетел на стенку и ударился затылком. Как назло, машина притормозила, Лаша поскользнулся и с размаха уселся прямо на осколки.
– У-уу! – забыв обо всем на свете, взвыл он.
Оставшийся стоять на ногах Савле вышел из себя. Он подтянул к животу колено и несколько раз ударил подошвой ботинка Лашу по темени…
…Лаша пришел в себя от боли в предплечье левой руки и застонал. Он лежал, прижавшись щекой к мокрому полу. Голова подпрыгивала на каждой кочке. Лаша осторожно ощупал рукой свой зад. Все было мокрым – то ли от крови, то ли от вина. Потом он понял, что порезана еще и щека. Насколько позволяло положение, Лаша стал осторожно выбирать из-под себя осколки, твердо решив, что теперь ему с этими людьми точно не по пути.
Кое-как расчистив под собой место, он попытался представить, сколько они уже едут. До Сухуми – семьдесят километров, значит, уже подъезжают.
Неожиданно машина стала тормозить. Лаша уперся теменем в переднюю стенку будки. Кузов сильно тряхнуло, и они остановились.
«Выехали на обочину», – догадался он, весь превратившись в слух.
Послышались голоса. Непонятно было, о чем говорили люди. Хлопнула дверца машины. Через некоторое время послышалась возня, и двери распахнулись. На улице было уже темно.
– Вино, орехи…
Лаша понял, что их остановила милиция. От страха заныл живот.
– Давай пару бутылок и езжай себе на здоровье, – раздался голос.
Снова послышалась возня, и в кузов забрался Гочия.
– Почему так пахнет? – спросил снизу все тот же голос.
– Бутылка разбилась, – пояснил Гочия и спрыгнул. Двери закрылись. Через пару минут машина вновь тронулась. Теперь ехали медленнее. Несколько раз повернули. Лаша понял, они уже едут через Сухуми. Он осторожно сел на корточки и вжался в угол, чтобы не задевать Савле.
Опять остановились.
– Наверное, приехали? – предположил Хакута.
– Тсс! – зашипел кто-то.
Двери с грохотом распахнулись. Лаша напрягся. Ударивший в потолок свет фонаря заставил сжаться в комок.
– Убрата свадьба, давай ящик.
– Передай брату от меня привет! – попросил неизвестного вымогателя Гочия, забираясь в машину.
– Он же тебя совсем не знает, – ответили ему снизу.
– Не знает, – согласился Гочия, вытаскивая одну из коробок. – Но сколько он моего вина выпил?
