С Алвисом мы должны были встретиться в половине десятого утра во вторник. Мы прибыли на место за десять минут до назначенного времени. В одиннадцать мы все еще сидели в приемной. Изабель нервничала.
— Полчаса — ладно. В Бразилии это обычное дело. Но полтора? Что-то тут не так.
Она оказалась права.
В конце концов нас провели в офис Умберту. Он вскочил, пригласил нас сесть и принялся расхаживать по кабинету. Он выразил обеспокоенность по поводу нападения на нас — это было вполне уместно, но заняло гораздо больше времени, чем того требовали приличия.
Изабель не выдержала.
— Умберту, в чем дело?
Алвис провел рукой по лысеющей голове и откашлялся.
— Мы решили сделать Bloomfield Weiss координатором проекта favela. Но мы попросили их пригласить вашу компанию в качестве соуправляющей. Они согласились.
— Что?!
Хозяин кабинета, набычившись, уставился на полированную поверхность стола.
— Мы попросили Bloomfield Weiss выступить главой синдиката кредиторов.
Изабель разразилась гневной тирадой на португальском. Умберту пытался вставить хоть слово, но тщетно. Он вздохнул, словно соглашаясь с ее правотой.
— Хорошо, — произнес он по-английски. — Вы вправе потребовать объяснений.
Изабель присела на самый краешек маленького дивана, словно готовясь в любую секунду броситься на Умберту и вцепиться ему в глотку. Он сел напротив нас и смущенно заерзал в кресле.
— И? — Глаза Изабель сверкали от ярости.
— Я знаю, что идея контракта принадлежит вам. И мы сами дали вам зеленый свет. Это я признаю. Так что все ваши расходы будут возмещены.
— Плевать я хотела на расходы! Мне нужен контракт!
— Я понимаю. Если бы это зависело от меня, я работал бы только с вами.
— Не ври мне в глаза. Это зависит именно от тебя!
Умберту поморщился, как от боли.
— Не совсем.
— Ладно. Тогда кого же мы не устраиваем? Мэра? Губернатора? Им грех жаловаться. За последние пару лет мы их не раз выручали.
— Нет. Они ни при чем.
— Если не они, то кто?
— Всемирный фонд развития.
— Джек Лэнгтон… — Изабель на секунду задумалась. Да, это похоже на правду. — Но в чем проблема? — спросила она уже более спокойным голосом.
Умберту тоже позволил себе чуточку расслабиться.
— Не знаю. Он сказал, что Всемирный фонд развития выступит гарантом контракта при условии, что координатором будет не Dekker Ward.
— Почему нет? Он что-нибудь объяснил?
Умберту пожал плечами.
— Только то, что таковы их правила. Стратегия глобального финансирования ВФР. И еще им не нравится, что на рынке облигаций в Латинской Америке у Dekker Ward чуть ли не абсолютная монополия. Они решили привлечь к игре новые фонды, а для этого надо сменить координатора.
— Но почему именно Bloomfield Weiss?
— Как я понял, это — самая крупная фигура в крупных контрактах ВФР. К тому же все остальные отказались, боясь перейти вам дорогу. Что, кстати, доказывает правоту Джека Лэнгтона, тебе не кажется?
— Нет, Умберту, не кажется! Все остальные отказались потому, что это было бы абсолютно неэтично — ведь мы же проделали всю работу, от начала и до конца! Bloomfield Weiss просто оказалась единственной фирмой, в чьем словаре слово «этика» и не ночевало.
— Послушай, я действительно сражался за вас. Убеждал, давил. Но Джек уперся, как слон. Ты же понимаешь, что без гарантий Фонда ничто не сдвинется с места.
Изабель поднялась с дивана.
— Умберту, ты очень, очень меня разочаровал. — Ее голос звенел от гнева.
— Между прочим, Джек добавил и еще кое-что, чего я, признаться, не понял, — сказал Умберту.
Изабель выжидающе молчала.
— Что-то насчет того, что у Фонда есть информация о том, что Dekker Ward как-то завязан с наркоторговцами, которые контролируют favelas. Из-за этого ВФР не очень-то с руки сотрудничать с вами.
Изабель резко повернулась и быстрым шагом вышла из кабинета.
Я не сразу двинулся за ней. Я уже было собирался дружески проститься, но тут до меня дошло, что это несколько не к месту. Ограничившись сухим кивком, я бросился догонять Изабель.
Такси, притормаживая и виляя из стороны в сторону, с боями пробивалось по направлению к отелю.
— Поганые новости.
Изабель кивнула, потирая виски кончиками пальцев.
— Очень паршиво. Просто поверить не могу.
— Но все-таки они предложили нам стать соуправителями проекта.
— Это хорошо рассчитанное оскорбление. Ведь ясно, что мы никогда не войдем в сделку, которую Bloomfield Weiss вырвала из наших рук. Рикарду будет в бешенстве. Как только Bloomfield Weiss растрезвонит, что увела наш контракт у нас из-под носа, остальные последуют ее примеру.
— А нельзя ли поговорить с кем-нибудь из Фонда?
— Бесполезно. Там влияние Bloomfield Weiss намного серьезнее нашего. — Она мрачно уставилась в окно.
— Если я спрошу тебя кое о чем, обещаешь оставить меня в живых?
— Нет, — ответила Изабель, — таких обещаний я никому не даю.
Она, однако, заинтересовалась. Я решил идти до конца.
— Но в самом деле: разве они не правы? То есть разве для Фонда не лучше строить дело так, чтобы лид-менеджерами в Латинской Америке выступали бы все-таки разные банки?
— Придется сохранить тебе жизнь, — сказала Изабель с едва заметной улыбкой. — Они действительно правы. Честно говоря, я удивлена, что это не случилось еще давным-давно. Мы не можем вечно и безраздельно царить на рынке. Но правы они или не правы, а это не лучший наш день. Черт, ну кто угодно еще — только бы не Bloomfield Weiss!
— И, честно говоря, мне вот что непонятно. Что имел в виду Умберту, упомянув о контактах Dekker с наркоторговцами в Рио?
Изабель фыркнула.
— Чушь! Я в курсе всех дел Dekker Ward в Бразилии. Поверь, мы бы на пушечный выстрел не подошли к подобным господам.
Я подумал о факсах на имя Мартина Бельдекоса и о Франсиску Арагане, который, согласно информации Bank of Canada, отмывал деньги именно в Бразилии. Но пока я решил не выкладывать этот аргумент.
Я сидел в номере Изабель, ожидая, когда она договорит по телефону с Рикарду. Я никогда еще не видел ее такой взвинченной. Она объяснила ему ситуацию и кратко ответила на несколько вопросов. Потом последовала серия односложных «да» и «нет», и разговор завершился. Изабель села за стол и снова потерла виски пальцами.
— Я так понял, что босс не в восторге.
