Он смотрел в ее глаза так, как будто через них читал ее душу.
– Может быть. Когда-нибудь. Но не сейчас...
– Я буду ждать.
Яна очень хотела, чтобы Егор поскорее ушел. Но когда это случилось, она пожалела о том, что не остановила его.
И еще сильнее о том пожалела, когда оказалась дома. Когда узнала, что происходит с Вильямом... С Ариной возилась няня, а он, как всегда, сидел возле компьютера и пялился в экран. Но взгляд какой-то рассеянный. Яна пыталась разглядеть в нем хоть какую-то осмысленность, но не смогла.
– Вильям, что с тобой? – воззвала она.
Он ответил не сразу. Сначала с идиотской улыбкой посмотрел на нее – в упор, но как будто издалека. Глаза спокойные, но какие-то мутные. И зрачки чересчур сужены. Испарина на лбу.
– А-а, это ты...
Казалось, он радуется ей, но голос почему-то выражал раздражение. И хриплый он какой-то, неестественно тихий...
– Вильям, я спрашиваю, что с тобой?
– Ничего.
– Ты выпил?
– Нет.
– Дыхни.
– Не вопрос.
Дыхание тяжелое, но совершенно чистое – никакого намека на пары алкоголя.
– Не мешай. У меня тут Курская дуга...
На экране один к одному стояло несколько танков зеленого цвета, напротив – черного. Советские машины и немецкие – так поняла Яна. За кого воевал Вильям, неважно... Видимо, компьютерное действо так повлияло на него, что вид у него совершенно неадекватный...
– Эх, Вильям, Вильям...
– Поесть что-нибудь сообрази, – раздраженно сказал он.
– А разве Марина не готовила?
– Не было ее сегодня. Да и что она готовит? Одно дерьмо. У тебя вкусней...
– Ну, хорошо...
Яна помыла руки, сходила в детскую, немного поиграла с Аринкой, а затем вместе с ней отправилась на кухню.
– Ты моя умница, ты моя маленькая помощница...
Аринка широко улыбнулась полузубым ртом и застыла в раздумье. Яна полезла в холодильник, достала масло, яйца, ветчину и помидоры. Баловать Вильяма не стала. На ужин – фирменная яичница с ветчиной, помидорами и луком. Он такую любит...
– Аринка, куда же ты?
Яна кинулась за дочкой, но было поздно. Девочка уже залезла в шкаф и дернула на себя помойное ведро. Мусор высыпался на пол. Все бы ничего, но в глаза бросился использованный шприц с остатками красной жидкости.
О наркотиках Яна знала только понаслышке. Но ее знаний оказалось достаточно, чтобы все встало на свои места. Аринку она отдала няне, а сама насела на Вильяма.
– И что это такое? – показывая на шприц, спросила она.
Ответил он не сразу. Целая гамма чувств отнюдь не радужным спектром высветилась на его лице. Огорчение, злость, раскаяние, всплеск агрессивной злобы.
– А это героин! – с каким-то непонятным злорадством выкрикнул он.
– Зачем?
– А чтобы не подохнуть со скуки!
– У тебя компьютер есть.
– Мало.
– Видео.
– Надоело!
– Иди работать.
– Не хочу...
– Чего же ты хочешь?
– Не знаю.
– Тряпка ты.
– А ты подстилка бандитская!
– Что?! – воскликнула Яна, не в состоянии поверить своим ушам.
– Подстилка... – слегка обескураженно, но все же с агрессивным напором повторил Вильям. – Думаешь, я тебе поверил, что ничего тогда не было? Было!.. Сколько их там с тобой было?..
Договорить он не смог. Яна с размаху влепила ему пощечину. Но и Вильям в долгу не остался. Широко размахнулся, медленно повел рукой, нацеливая на нее ладонь. Он бил так медленно, что она успела отвести назад голову, но все же кончиками пальцев задел ее нос.
– Ну ты подонок!
Яна могла бы выгнать его из дома, но квартира принадлежала его родителям, она не имела на нее никаких прав. Поэтому она ушла сама. Забрала ребенка, кое-что из вещей и ушла. Вильям даже не пытался ее остановить...
* * *
Филипп Михайлович не скрывал своего недовольства.
– Ладно, ты ушла от Вильяма. Ладно, ты не выходишь на работу. Но что за квартиру ты снимаешь?
Квартира в самом деле не ахти. Однокомнатная, без ремонта, с ветхой мебелью, в грязном рабочем квартале. Но жить можно. Главное, что сухо и окна на солнечную сторону выходят.
– Ничего, бывает и хуже, – насмешливо ответила она.
– Что может быть хуже?
– Жить с вамим сыном.
– Что вы опять не поделили? – поморщился Филипп Михайлович.
– А вы не знаете? Он вам ничего не говорил?
– Говорил... Поссорились вы... Но с кем не бывает? Зачем из дома-то уходить?
– Затем, что я не могу больше жить с Вильямом...
Она ушла из дома, потому что муж сильно ее обидел. Поставил в вину тот случай с бандитами, который сам же и спровоцировал. Но ведь он был под кайфом, как говорят наркоманы... Вроде как пьяный. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Проговорился Вильям. Не верит он в то, что Яна не была с бандитами... И пусть не верит. Ведь на самом деле было у нее – пусть с одним только Егором, но было. Так что пусть думает о ней что хочет, ей все равно.
– Да, я знаю, он тунеядец, но вы же не бедствуете. У вас есть все. А у тебя еще есть прекрасная работа, с которой ты, должен заметить, неплохо справляешься... Ты должна взять себя в руки...
– В руки надо брать самого Вильяма.
– Вот и разберись с ним.
– Боюсь, что без вашей помощи не разобраться... Вильям употребляет наркотики.
– Что?! – встрепенулся Филипп Михайлович.
– Наркотики. Героин... А он вам не говорил?
– Нет... – ошеломленно мотнул он головой. – Ты уверена в том, что говоришь?
– Да, шприц в мусорном ведре обнаружила. Да и он сам сознался... Гадостей с дури наговорил...
– Беда... Что же за напасть такая? – чуть не плакал от отчаяния Филипп Михайлович. – То водка, то наркотики... Непутевый у меня сын...
– Бытовой алкоголик. Бытовой наркоман.
– Бытовой. Домашний... Откуда же он героин берет?
– Это не у меня надо спрашивать...
– Я-то, конечно, спрошу. А ты давай домой возвращайся. Если такая беда, то Вильяма нельзя одного оставлять... И он просит вернуться. И я не хочу, чтобы моя дочь... то есть внучка, жила в таких условиях...
