Старки наблюдала за происходящим с удивительной отстраненностью.
Рафинаду оставалось жить менее тридцати секунд.
Она склонилась над зарослями, используя вес костюма, чтобы отвести ветви в стороны, отступила назад, а потом снова сделала шаг вперед, занимая более удобное положение. Она этого совершенно не помнила, ей казалось, что она сразу же заняла исходную позицию. Рафинад наклонился вперед, держа установку на вытянутых руках, и в этот момент камера подскочила от первого толчка землетрясения. Нет, оно было совсем небольшим по стандартам Лос-Анджелеса, всего 3,2 балла, и центр его находился к северу от них, в Ньюхолле. Изображение подпрыгнуло, и Старки услышала, как оператор пробормотал:
— Что за дьявольщина?!!
Шум взрыва перекрыл его слова. По телевизору он прозвучал будто выстрел.
Все произошло настолько быстро, что Старки увидела лишь вспышку света, которая сопровождалась ленивым полетом рентгеновского устройства по воздуху. Они с Рафинадом лежат на земле. Из-за камеры слышатся шум и отчаянные крики.
— Ты должен все снять! Постарайся ничего не испортить! Продолжай съемку!
Изображение стало маленьким и далеким. Казалось, она наблюдает за кем-то другим.
Даггет и Брайант бежали к ним: Брайант к Рафинаду, Бак оттащил ее от трейлера. Первым делом саперов учат опасаться второго взрыва. После того, как случился первый, может произойти второй, и необходимо подальше унести раненых. Старки не знала, что ее оттащили в сторону. Когда все это происходило, она была мертва.
Съемка продолжалась еще девять минут. Старки смотрела, как к ним подбегают медики, снимают с них бронированные костюмы, пытаются оживить. В своих снах Старки находилась под пологом ветвей и листьев, которые свисали, как кружево, но теперь видела, что над ней ничего нет. В снах она находилась так близко от Рафинада, что могла до него дотронуться. Но оказалось, что между ними было расстояние в десять ярдов, они лежали на земле, как мертвые куклы, разделенные стеной потеющих и ругающихся медиков, отчаянно сражавшихся за их жизнь. Никакой красоты не было в этих мгновениях. Запись закончилась, когда к ним подъехала машина «скорой помощи».
Старки вернула запись к тому моменту, когда они с Рафинадом лежат на земле, и остановила ее. Она протянула руку и коснулась изображения Рафинада на экране.
— Бедный малыш. Бедный, бедный малыш.
Потом она перемотала пленку на начало, вытащила ее из видеомагнитофона и выключила телевизор.
Дважды за вечер звонил телефон. Оба раза звонивший оставлял сообщение. Она не стала их проверять.
Старки легла спать, так и не выпив джина, она спала крепко. И ей ничего не приснилось.
Явление судьбы
— А вы кто?
— Александр Уэверли, адвокат. Я звонил относительно Далласа Теннанта.
Охранник изучил карточку Калифорнийской коллегии адвокатов, вернул ее и сделал отметку в своих бумагах.
— Хорошо. Вы новый адвокат Теннанта?
— Да, сэр. Я звонил, чтобы организовать встречу со своим подзащитным.
— Вы уже навещали своих клиентов здесь, в Атаскадеро, мистер Уэверли?
— Нет. Мне не доводилось прежде бывать в таких заведениях. Я специализируюсь на медицинской небрежности и психиатрических отклонениях.
Охранник улыбнулся.
— Мы называем это «заведение» тюрьмой. Но если вы спросите мое мнение, то наша тюрьма больше похожа на загородный клуб. Вы хотите побеседовать с Теннантом о причинах его безумия?
— Ну, вы недалеки от истины, но разве мне следует обсуждать с вами этот вопрос?
— Нет. Наверное, нет. Ладно, вам нужно расписаться здесь и вот здесь. И я должен проверить ваш портфель, а потом вам придется пройти через металлоискатель.
— Хорошо.
— У вас есть при себе оружие или металлические предметы?
— Сегодня нет.
— Сотовый телефон?
— Да. Разве я не могу пронести сотовый телефон?
— Нет, сэр. Пейджер, пожалуйста. Но сотовый телефон проносить запрещено. Вам придется оставить его здесь. А как насчет магнитофона?
— Да. У меня есть портативный диктофон. Но я ведь могу его взять с собой? Уж очень я не люблю делать записи вручную.
— Магнитофон вы можете взять. Мне просто нужно на него взглянуть.
— Хорошо, но я хочу сказать относительно моего телефона. Что, если на мой пейджер поступит сообщение и мне нужно будет позвонить? У меня коллега в суде.
— Вы дадите нам знать, и мы отведем вас к телефону. У вас не возникнет никаких проблем.
Он расписался в книге посетителей своей ручкой, при этом стараясь не касаться стойки, книги или других предметов, с которых можно снять отпечатки пальцев. Он не обращал внимания на охранника, пока тот обыскивал его портфель и изучал магнитофон, затем прошел через металлоискатель, улыбаясь охраннику, ожидавшему его с другой стороны. Здесь он обменял сотовый телефон на портфель и магнитофон, а затем последовал за вторым охранником через двойные застекленные двери и зашагал по дорожке в соседнее здание. Он заметил, что его засняли на камеру. Видеозапись будут тщательно изучать, напечатают его фотографию, но он не сомневался в качестве своей маскировки. Они не сумеют понять, как он выглядит на самом деле.
Джона Майкла Фаулза отвели в небольшое помещение, предназначенное для бесед, где его уже ждал Даллас Теннант. Теннант сидел у стола, накрыв здоровой рукой поврежденную, словно ее стеснялся. Он смущенно улыбнулся, а потом отвлекся и положил здоровую руку на толстый альбом для вырезок.
— У вас есть тридцать минут, мистер Уэверли, — сказал охранник. — Если вам что-нибудь потребуется, я буду за столиком в конце коридора. Вам достаточно высунуть голову и позвать меня.
— Вот и отлично. Благодарю вас.
Джон подождал, пока дверь закроется, а затем положил свой портфель на стол. Он широко улыбнулся Теннанту и развел руки в стороны.
— Мистер Рыжий, к вашим услугам.
Теннант медленно поднялся на ноги.
— Это… большая честь. Да, именно так. Для меня это большая честь. По-другому и не скажешь.
— Я знаю. Наш мир — удивительное место, Даллас.
Теннант протянул руку, но Джон не стал ее брать.
Он посчитал, что Теннант недостаточно следит за личной гигиеной.
— Я никому не пожимаю руки, дружище. Кто знает, может быть, ты только что играл со своим членом или занимался чем-нибудь вроде того. Ну, ты меня понимаешь.
Когда до Теннанта дошло, что Джон не станет пожимать ему руку, он подтолкнул к нему через стол тяжелый альбом. Движения Теннанта были так неуверенны и неловки, что у Джона возникло желание его ударить.
— Я бы хотел показать вам мой альбом. Вы в нем есть.
