– Придется. А ты чего так засуетился? Тебя еще никто никуда не приглашает.
– Да уже близко к тому, чую!
– Будешь кричать, скажу Зизи, чтобы тебя успокоил. Успокоила.
– Нам нужно бежать отсюда.
– Сначала вселим Киру. Здесь она в полной безопасности. То есть – в абсолютной. Бабки есть?
Гера поискал в карманах бумажник.
– Шестьсот евро.
– Хватит. Они за ночь столько берут, а мы утром уже в Турции будем.
Кончил Зизи не через четверть часа, как обещал, а на десять минут раньше. Дверь распахнулась, и он, уже одетый в шелковый халат, вывел в зал, удерживая за талию толстячка лет пятидесяти со скомканным взглядом, влажными губами и невероятно удовлетворенным видом.
– Я буду завтра, – сообщил толстячок и подставил пухлую щеку, которую немедленно чмокнул кудрявый хозяин. В ответ толстячок опустил руку и сжал левую ягодицу Зизи.
Не обращая никакого внимания на угрюмых посетителей, толстячок вышел вон, захлопнув дверь.
Кудрявый, пока Гриша соображал, с чего начать, уселся в кресло напротив, закинул ногу на ногу, причем так, что верхняя оплела нижнюю до самой ступни, вытянул из пачки длинную тонкую сигарету и потянулся к Гере. Машинально, все случилось машинально. Гера вынул из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. Щелчок получился какой-то жидкий, унизительный для «Zippo».
– Вы пас или нет?
– Как вы спросили? – хриплым, еще не отошедшим от потрясения голосом уточнил Гера.
– Вы пассивный или нет?
– Скорее нет.
Кудрявый на глазах расстроился и обиделся.
– Вам к Гермесу, негодный.
– Гермес, – задумчиво повторил Гриша. – С таким именем – и пас?
– А чтобы никто не догадался, – манерно приопустив веки, качнул подбородком Зизи.
– Понимаю. Быть может, пока наш бог торговли занят, – Гера кивнул на дверь, за которой раздавался характерный для Гермесовых приколов шум, – водочки выпьем да о делах поболтаем?
– Водочки, фи, – среагировал Зизи и направился к бару, заставленному бутылками разной формы и разного содержания. Приготовив себе какую-то, соответствующую его настроению, смесь, красавчик прыгнул в кресло с ногами и стал сосать пойло из трубочки. Гостям он предложил бутылку и две рюмки.
Стремясь побыстрее притупить чувство стыда за то, что он здесь и при таких обстоятельствах, Гера наполнил одну из них, выпил и вместо протянутой ему в пальцах креветки вынул сигарету. От вида этой креветки, зажатой тонкими пальцами с идеальными ногтями, водка сразу пошла не туда, куда нужно, и короткий спазм заставил Геру содрогнуться всем телом. Он выпивал всю жизнь, пьянел редко, различий между водкой теплой и холодной не видел, и сегодня впервые водка пролилась в него не как вода, а как ацетон.
Стараясь не смотреть, как Зизи жрет морское насекомое, он расправил плечи, размял шею. В коридоре раздавался топот и стук о стены каких-то предметов.
– А у вас тут хорошо. Но я слышал, в соседней каюте еще лучше.
Высунув язык с креветочной жеваниной, Зизи замер.
– Это в какой это соседней? Справа или слева?
– Слева, – наугад сказал Гриша.
– Вы что-то путаете. В квартире слева проживают двое хамов-амбалов.
– А мне их рекомендовали как мужчин поразительной душевной чистоты, – возмущаясь полученной дезинформацией, вполголоса вскричал Гера.
– Да, как же. Гермес однажды попробовал заговорить с одним из них, русоволосым мужчиной, в лифте. Мерзавец сжал ему шею пальцами, ткнул носом в пол и держал так плачущего Гермеса, пока лифт не поднялся. Хам, сволочь, подонок, скот.
– Может, он не о том заговорил?
– Да? – взвизгнул Зизи. – А как еще мужчина должен разговаривать с мужчиной?! Гермес спросил: «Откуда у вас такие большие мышцы?» – и потрогал подонка за руку.
– И все?
– Все!
– Положительно, хам. Значит, так. На пару часов мы оставим в вашей каюте эту женщину.
– Женщину? – Зизи выскочил из кресла.
– Вот именно.
Гера выложил на столик шестьсот евро – все, что у него было.
– Но женщина… здесь…
– Гермеса из спальни вместе с подружкой – к черту, – командовал Гриша. – Постельное белье с кровати содрать. Она лежит там, вы ее никуда не пускаете.
– Знаете, исключено, – запротестовал Зизи.
– А если исключено, тогда я сейчас поднимусь на третью палубу и пришлю сюда пяток ковбоев или наци. Там их пруд пруди. Ну как?
– На пару часов?
– Может, чуть больше, – заверил Гера. – Пока все не закончится.
– А… что должно закончиться?
– Шум.
Через пять минут Гриша занес Киру во вторую комнату каюты и уложил на постель.
– Слушай, мы здесь уже часов шесть, а такое ощущение, что из Москвы не уезжали, – бросил Гера Грише, когда они выходили из каюты.
Глава 15
Разговор с Колобком занял около десяти минут. Впервые в жизни он не испытал оргазма после того, как его спины коснулась плетка. Как ни старался Антоныч, а потом и Слава, оргазм не приходил. Оказывается, Антоныч мастерски владел этим видом оружия. Корчась и подвывая, Колобок без труда распознавал в гулянии шести хвостов на своей спине и «пульс де-нура», и «удар огня», и «хвост дракона». Правда, никогда раньше он не видел, чтобы при этом палачи разбегались и подпрыгивали.
Десять минут порки принесли потрясающие результаты. Оказывается, Жидков запланировал опустить компанию Марецкого, документы уже подписаны и находятся в его каюте. Сам Жидков в данный момент перебрался в «бункер» – оборудованную новейшими технологиями связи каюту, которая одновременно предназначалась и для укрытия всего личного состава и пассажиров в случае нападения пиратов. Откуда в Черном море могут взяться пираты, Колобок не пояснил.
Этот тур не планировался, необходимость в нем возникла, когда стало ясно, что договориться с Марецким и заключить договор на суше не удастся. Жидков с помощью доверенных лиц около двух месяцев изучал слабые стороны своей потенциальной жертвы и в конце концов убедился в том, что слабое место одно: женщины. Вот что может помешать Марецкому стать монополистом в области пассажирских перевозок по Черному и Средиземному морям. Где же еще заключать договора двум судовладельцам, как не на воде? И Марецкому была обещана самая красивая женщина из всех, которых он встречал. На все время путешествия. Заодно и документы подпишут…
– В каюте Жидкова договора и компромат на Марецкого, – проскулил Колобок. Если он не подпишет договор на условиях Жидка, ему конец…
– А чего же он на судно Жидкова сел? Своих мало?
