– Я же говорю – девка!
– Хорошо, что тебя один из наших друзей не слышит, – облегченно вздохнул Слава. – А то бы разорваться этой плетке в клочья. И что, Марецкий не знает, на что способен Жидков? Вот так запросто сесть и пойти морями, без охраны, без связи…
– Охрана ему дадена, – заверил Колобок. – И Марецкий уверен, что Жидков пойдет на попятную. Он не знает, какую бомбу ему Жидок готовит… Подпишет все что угодно, как бы еще инфаркта не было…
Антоныч посмотрел на Славу.
– Рисуй, как без проблем войти в каюту Жидкова. – Взяв со стола фирменный блокнот с логотипом «Ганимеда», он бросил его на пол, под ноги Колобка. – Подведешь под монастырь – скину в море.
– Господи, сколько еще раз мне эту фразу слышать!..
Выхватив из кармана ручку, он принялся чертить какие-то линии.
– Он иллюминатор никогда не закрывает с кормы. Чтобы туда забраться, акробатом нужно быть… Вот здесь… Один неверный шаг, – Колобок жирно подчеркнул место на схеме, – и ты в море. Другого пути я не знаю, там все под камерами.
– Молодец. Напоследок пару раз жигануть?
– Ну, жигани…
– Тьфу!.. – Антоныч швырнул плетку в угол. – Сидеть до Турции в каюте и носа не высовывать, понял?!
– А если звонить будет и звать?..
– Не отвечай! Просто выключи свет и сиди!
– А если…
– А если выйдет иначе – я тебя…
– В море?
– Нет, – закончил горячий спор Слава. – Зачем море? Чем оно провинилось? И так уже загадили, смотреть страшно. В полицию. Вместе с Самородовой, Повелковой и всей вашей бандой. Вопросы есть? Турки насчет наркоты звереют. А я еще им мимолетом брошу, что это для курдов вы подарки везли… Вам тогда Бирюлево райскими кущами покажется.
– Хорошо, хорошо… Свет выключу, пиво буду пить.
Выйдя на палубу, они осмотрелись.
– Главное, не попадаться на глаза жидковским халдеям. Пойдем дорогой, где народу гуще…
* * *
Если бы Слава захотел некоторое время жить в гостинице, то непременно жил бы в похожей на этот лайнер. Ему нравится все, что связано с красным деревом и отполированными поверхностями, если речь, конечно, идет не о магазине ритуальных принадлежностей.
Скинув куртку, он остался лишь в брюках и черном свитере. Вынул на всякий случай пластиковую карточку из портмоне и сунул в карман. Если интересующая его дверь запирается тем же способом, что и дверь в четырехместной каюте, никаких проблем с проникновением возникнуть не должно.
Постояв некоторое время в коридоре, иллюминатор которого вел на почти отвесную стену, он прислушался к тишине и убедился, что она мертвая. Самая лучшая обстановка для принятия решения. Мысли лезут в голову, не соблюдая очереди, и есть возможность выбирать наиболее понравившиеся.
Приоткрыл иллюминатор, перебрался наружу и спустил ноги на стальной усилитель переборки. Что-то похожее на вмурованный в стену рельс. Главное, добраться до каюты Жидкова. А там видно будет.
Волосы тут же разметало ветром, холод сжал тело, словно и не было свитера. А напротив, в трех метрах, не больше, повисла чайка. Странное дело – лайнер уходил вперед, ни на мгновение не останавливаясь, а чайка висела, словно была его частью.
Добравшись до иллюминатора каюты Жидкова, Слава толкнул створку, и она легко вошла внутрь.
В номере было темно, бесшумно, и Слава, завсегдатай тех мест, откуда часто не возвращаются, совершил маленькую ошибку. Она заключалась в том, что в первую очередь заглядывать нужно было не в ванную, а в комнату. А еще его подвел насморк. Обычно именно запах квартиры или номера говорит о хозяине больше, чем паспорт и штамп о месте регистрации. Принюхался Слава поздно. Тонкий аромат терпкого одеколона заставил его зажать рот рукой и фыркнуть.
«Неужели этим можно поливать себя?» – пронеслось в его голове.
И он прошел в спальню.
Единственный глазок точечного светильника вечерней звездочкой освещал кровать, на которой происходили странные события, если учесть, что хозяин переехал.
– Вы кто такой? – спросила женщина с фигурой, словно только что вышедшей из-под резца Микеланджело.
Оно и неудивительно, если учесть, что Слава находился в номере с оформлением, прямо указывающим на направление итальянского Возрождения. Видимо, все на этом чертовом этаже, включая и каюту хозяина, было итальянским.
Гнева или смущения в голосе не было. Скорее интерес, наподобие того, когда женщина первый раз садится за руль и спрашивает, зачем нужна третья педаль.
– Простите, это каюта Жидкова? – как можно учтивее поинтересовался Слава.
– Вы педик? – равнодушно поинтересовалась вторая женщина. Если первая вышла из-под резца Микеланджело, то эта – из-под кувалды Церетели. В этот момент Слава и ощутил невинный интерес.
– Нет еще. А почему вы так решили?
Они лежали перед Славой, не считая необходимым прятать свои прелести.
– Да другой бы уже в кровати был.
Первая решила пока помолчать, справедливо полагая, что не женское это дело – лезть в мужские разборки.
А разборки шли на равных. Вторая мгновенно уравняла позиции, объявив Славу педиком. Если я, мол, не мужчина, то и ты не мужик, а потому давай говорить на равных. Он ее понимал.
Но на разборки с лесбиянками времени уже не хватало, а потому, еще раз извинившись, он вернулся в коридор, выбрался в иллюминатор и продолжил путь. Если следующая каюта с педиками, проблем будет больше.
– Козел!.. – услышал он вслед. Кажется, это был голос стройненькой девочки, и этот вскрик был похож на последний писк о несостоявшейся помощи.
Снова иллюминатор, и снова – открыт. Здесь все любят свежий воздух. Наученный горьким опытом, Слава осторожно прошел по темному коридору, приоткрыл дверь и посмотрел в комнату. Каюта была пуста.
После прошелся и по остальным помещениям.
Очень трудно добиться положительного результата, если одно из условий несанкционированного обыска – запрет на включение света. Но чудо произошло. За баром, между стенкой и креслом, внешне напоминающим восточную пагоду, он различил нечто, что было темнее воздуха. Осторожно опустил руку и почувствовал мягкую кожу. Мягкую, но холодную, как атмосфера в комнате. Догадался, нащупал ремень и вытянул сумку в центр комнаты.
А это что?.. Из кармана сумки он вытянул плотный файл с документами, на лицевой стороне первого листа которых в сумерках комнаты виднелся штамп печати. Кажется, после обнаружения Киры это самая удачная находка.
Не выдержав, Слава зашел в ванную, прикрыл дверь и включил свет. Слава богу, что тут все по-японски. Есть жалюзи на окне ванной, пластиковые, с расцветкой под цветущую сакуру. У него вот, к примеру, из венецианской душевой окно выходит прямо на площадь перед гостиницей, и никаких подобий занавесочек нет. В Венеции, как считают дизайнеры Москвы, на окнах душевых шторок не было. По нравам тех лет, если кто-то мылся, то остальные, получая компенсацию за невозможность этого сделать, смотрели на моющегося. А потому чистыми там ходили только те, кто был не прочь подурачиться перед публикой.
