Ответ поступил не от реанимированного, как ожидалось, а, вопреки ожиданиям, сзади. От этого гнусавого, деформированного, тянущегося фальцета Славу едва не стошнило.
– Ну-у, братва… Че-е-е так кричи-и-им? Мусора-а-а свалятся, че будем дела-а-ать?
Ошалелый Слава оставил в покое краснолицего и обернулся. Прямо над ним, в проеме кухонной двери, стоял еще один мастер перемещений с закрытыми глазами. Толстый свитер-толстовка с изображением здорового, не склонного к употреблению наркотических средств исландского оленя, джинсы и один белый носок.
– Тише, тише… – настоятельно повторила мумия-зомби. – Не создавайте суеты… Менты не дремлю-ют…
– Господи… – воссиял Слава. – Он говорит! Он анализирует!
Он схватил в охапку наркомана и с ним в руках, как со свернутым ковром, вошел в комнату. Усадив тело на резной стул, он прижал его затылком к стене и повторил вопрос, на котором остановился при разговоре с первым.
– Выход… – заговорил его новый собеседник. – Выход… Нет выхода… Это на всю жизнь, старик…
– Где ключ от двери?
– Ключ от двери… – Глаза говорившего так и не открывались. – Конечно, должен быть ключ от двери…
– Где ключ? Как мне выйти?! Где карточка магнитная? Прямоугольная такая? С чипом?
– Ну, ты, чувак, столько предметов здесь найти хочешь… Ты что, в «Эльдорадо», что ли?..
Слава не выдержал и отвесил ему оглушительную оплеуху.
Турист как тряпочный слетел со стула и шлепнулся на пол. Не ударился, как это случается с нормальными людьми, а именно шлепнулся. Из его носа вылетела сопля и, просвистев по воздуху, ушла куда-то в угол.
– Мрак… – не выдержал Слава. – «Дом-Два», мать, а не лайнер.
Он рывком поднял наркомана и усадил на стул. Его уже давно мучили позывы рвоты, а увиденное последним оказалось выше всех ожиданий. Пошарив повлажневшей рукой в кармане, он извлек непочатую упаковку «Дирола», зубами сорвал обертку и высыпал в рот половину содержимого.
– Короче… олень северный… я тебя спрашиваю в последний раз. Где ключ от двери? Если не ответишь, я запру тебя в багажном отделении, и до самой Ниццы ты закайфуешь в жутчайшем депресняке и ломке.
– Хватит, братан… Остановись, че ты гонишь… Меня сейчас вырвет…
– Где ключ?
– Дай я вспомню…
Слава дал и через минуту понял, что его надули. Болтун спал.
Вторая оплеуха снова снесла наркомана со стула.
– Ты не мусором ли будешь?
– Откуда здесь взяться мусору? – рявкнул Слава. – Ты на корабле, гнида!
– На… корабле?
– Сука, убью сейчас…
– Подожди, подожди… Поклянись.
– Гадом буду. Век «баяна» не видать.
– А стегаешь, как мусор. Больно.
– Где ключ от двери?
– На шее у Дженни.
– Какой еще Дженни?
Наркоман показал в угол, где лежали три блондинки.
– Какая из них?
– На Зверева похожа которая…
– Они все похожи.
– Ремень от «Гуччи»…
Разыскав нужную, Слава осмотрел на ней все от груди до коленок. Ключа не было.
– Слушай, ты, козел… – обернувшись, он понял, что собеседник снова без чувств.
Входная дверь сначала дрогнула, а потом на нее посыпался град тяжелых ударов.
«Он здесь! – услышал Слава. – Мои видели, как он по стене сюда нырнул!..»
Это было худшее, что могло случиться.
Глава 18
Снова – туда?..
Он обреченно закрыл глаза. Но это была единственная дорога. Добравшись до иллюминатора, он перенес наружу ногу и сразу почувствовал холод. Под утро ветер усилился, и теперь холод был похож на мороз.
Пройдя по знакомому выступу по совершенно отвесной стене, Слава зашел под шкаф вентиляционной системы. Радость была оттого, что на шкафу были скобы – вероятно, предназначались они для проникновения и ремонта этой самой системы. Но огорчение заключалось в сомнении, сможет ли он до этих скоб допрыгнуть.
Решившись, он оттолкнулся и вцепился в одну из скоб обеими руками. Качнувшись в сторону моря, от чего внутри похолодело, он ударился о шкаф и повис. Дело оставалось за малым – подтянуться.
«Это только первый раз трудно, – успокаивал себя, без страха глядя вниз, Слава. – Потом привыкну».
Подтянувшись, он забрался по скобам до третьего уровня и снова оказался на выступе. И тут рядом с его головой резко открылась внутрь иллюминаторная створка какой-то каюты. Он пошатнулся и прилип подушечками пальцев к стене.
Если бы створка открывалась наружу, он с разбитой макушкой уже летел бы в воду.
Замерев, Слава прижался щекой к стене. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то увидел его здесь, посреди стены, без видимых средств подъема, без альпинистского снаряжения, и завел с ним разговор.
В окно высунулась голова со спутанными, цвета спелой ржи волосами, и голова эта с развевающимися на ветру колосьями стала дергаться взад и вперед, словно девушка собиралась оторвать и столкнуть вниз подоконник, в который вцепилась руками.
Слава обомлел. Экстремальный секс он не порицал, но одно дело быть его непосредственным участником, и совсем другое наблюдать за ним, вцепившись ногтями в стену на высоте пятиэтажного дома. Хорошо еще будет, если красотка увидит его и примет за видение, приключившееся с нею в результате оргазма. Если же она только разогревается, то крик будет такой, что не исключена качка…
Но случилось вовсе не то, что он предполагал в самых худших своих ожиданиях. Девушка его действительно увидела. В один из моментов, когда она слишком далеко высунулась из окна, повернула голову, взметнув копну своих красивых волос, и…
– Мама родная!.. – вскричала она, изумленными глазами глядя в потемневшее от ужаса Славино лицо.
– O, да, да!.. – раздалось где-то за ее спиной. – Мама! Дас ис фантастиш!
– Ты откуда, красавчик?..
Слава показал глазами вниз.
– Ты русский?
Слава моргнул.
– А в какой каюте живешь?
Если бы он умел говорить глазами, он сказал бы следующее: «Дура, помоги забраться!»
Голова девушки продолжала дергаться, и по всему было видно, что теперь имитировать авансированный оргазм ей будет невыносимо трудно.
– Тебе чем-нибудь помочь?
– Да, да, помоги мне, детка! – послышалось в каюте.
«Это не лайнер, а содом и гоморра», – подумал Слава.
Дотянувшись до подоконника, он вцепился в него белыми от напряжения пальцами.
