Гаситель Звезд уничтожил большую часть вторгающегося в Равалон мироздания, вместе с инородной реальностью отправив в небытие и Рафаила. Но если души Ялдабаота и Софии попали в посмертие, то от Рафаила Меч не оставил ничего, что могло бы обрести перерождение. Абсолютное уничтожение — на всех уровнях материи и эфира.
Чужой мир откатился от Равалона, уже не в силах удерживать целостность и распадаясь на части. Смерть тысяч, десятков тысяч выплеснулась в Эфир гибнущего мироздания гигантским некроистечением, одарив Брата и Сестру новым запасом Силы. И Они, сходя с ума от страха, боясь того, что могут действительно умереть, подхлестнули мир, бросая его на затягивающуюся прореху в онтологических покровах Равалона, как загнанную лошадь — в последние метры пути.
Хохочущий, словно безумец, Меч готов был встретить отступников Семьи. Его так долго сдерживали, так долго кормили обещаниями и так мало использовали — о, теперь Они расплатятся за свое пренебрежение!
И реальность, именуемая Равалоном — сейчас он заберет ее жизнь без остатка, погасив Сердце Мира, поскольку только так сможет безвозвратно уничтожить Первородных. Есть путы и ограничения, которые невозможно разорвать и обойти.
Но в будущем он и разорвет их, и обойдет.
Символ Инобытия покинул форму Гасителя Звезд и вытянулся фрактальным клинком, удобным для поглощения жизненных сил мироздания. Антрацитовое чудовище безвольно выполняло его требования, погруженное в свои мысли. Как удачно прикончили эту Кшанэ! Подумать только, а ведь он мог отправиться следом за Посохом!
Но теперь…
Белоснежная молния промелькнула рядом, и Меч полетел вниз, не понимая, куда подевался послушный Нами, почему раб Меча больше не взывает к Силе Меона, почему щупы, скрепляющие Меч и его раба, держатся в Нами, но нет отклика, совсем нет отклика…
Белая молния вернулась, закружилась вокруг падающего следом за Мечом Нами, превратилась в Элинору. Импульс Силы гекатонхейров обволакивал шакры, подчиненный заклинанию Повеления из арсенала магии титанов. Элинора подхватила Нами, крутанулась, оборачиваясь удерживающим гомункулуса вихрем, и Меч увидел, почему раб не отзывается.
Подхваченный Элинорой, Нами взмахнул обрубком правой руки, и Символ Инобытия наконец-то понял, что удерживающие его рукоять пальцы мертвы. Плоть раба — мертвая плоть. Поэтому нет отклика.
Пролетая рядом, Элинора рубанула Символ шакром, ускоряя падение Меча. Он успел еще проклясть треклятую гомункулус, прежде чем рухнул в лаву Ядра. Заждавшееся его заклинание ударило с размаху, дробя на Основание, Тень, Отражение и…
Меч перестал быть.
Небо Смерти неуверенно раскрывалось над Равалоном, слабое, намного слабее предыдущего, но все еще отхаркивающееся мертвыми миньонами, пурпурным заревом поднимались над Раш-ати-Нором две титанические фигуры, жаждущие жить и мстить.
Но Меч и Посох перестали существовать.
Глава двадцать седьмая
— Здравствуй. — Уолт вздохнул. — Давно не виделись…
Все незаконченные дела надо заканчивать. Даже неприятные. Особенно — неприятные.
— Тебя не смущает мой вид? — спросил Посланник. — Впрочем…
Диаболу Асурию проглотила пустота. Ам! — и нет. Седой старик устроился на троне, отряхнул серую хламиду, хитро прищурился.
— Так, наверное, тебе привычнее.
— Как знать. До этого грудь у тебя была лучше, — с каменным лицом заявил Нами.
Девчонка даже плакать перестала, изумленно уставилась на Магистра. Супербий и глазом не повел. А Посланник расхохотался. Уолта передернуло. Смех слуги Метаона был ему неприятен.
Бывшего слуги, напомнил Ракура себе.
— Ты выжил, — сказал Уолт.
— Ты тоже, — усмехнулся старик. — Хотя миры чуть не покатились в Без-Образный Хаос, ты выжил. Ты и те двое. Скажи, Нами, неужели вас ни капельки не удивило, что в погасшем Ядре нашлось только тело Кшанэ? И ни следа Посланника, служащего величайшей из Сил Мультиверсума, — вас это не заставило задуматься о моей судьбе?
— Мы были заняты.
Да, они были заняты. Брат и Сестра, обезумев, ломились в Равалон, а боги и убоги бездействовали, словно Раш-ати-Нор выпал из доступного их видению мира. И они, сначала вчетвером, а потом и втроем, когда сгорел в зеленом пламени Чорак, пронзенный косами Бледных Рыцарей, сдерживали шагающие из погибающего мира ряды мертвецов.
Узри нынешние некромаги, особенно даларийские, ту вываливающуюся из неба армаду зомби, выпрыгивающих из трещащей по швам реальности отряды личей, неупокоенных, восстающих из праха, оставшегося от давнего пробуждения Раш-ати-Нора, — о, некромаги просыпались бы в холодном поту, уверяя себя, что все это горячечный бред.
Они были заняты. Очень долго заняты. Рубили, сжигали, разрывали — без поддержки Могущественных и Великих. Меч и Посох распались в Ядре на Осколки, Ядро погасло, явив Кшанэ — магическая лава пощадила тело, казалось, эльфийка заснула, нужно лишь подождать, и Меткая проснется, но она не просыпалась…
— Заняты, — повторил Посланник. — Да, помню. Конечно же ваша занятость помешала вам сложить два и два и получить четыре. Ну сгинул Посланник. Ну, подумаешь, с кем не бывает. Конечно, вы втроем убивались над Кшанэ. Меня вот еще что интересует: почему ты тоже не ушел, Нами? Почему остался, сковал свой дух Тиэсс-но-Карана? Аль-сид и Элинора забрали тело Кшанэ, но ты все равно остался в Равалоне. Ради чего?
— Ты и сам знаешь ответ, разве нет? — пожал плечами Уолт. — Осколки.
— Осколки? — Посланник сделал вид, что удивлен, и как бы невзначай поинтересовался: — Ты хранишь их в Школе Магии?
Уолт расхохотался. Супербий нахмурился. Девчонка размазала слезы по лицу, насупилась.
— Ответ за ответ, Посланник. Я удовлетворил твое любопытство, теперь твой черед. Скажи, как ты выжил?
— Ты что, еще не понял? — удивление не было наигранным. — После того как Урлангур тебе почти все объяснил, после того, как ты узрел Книгу Инобытия, — до сих пор не понял? Нами, ты меня разочаровываешь.
— Пожалуй, пойду, — Нами зевнул, делая вид, что теряет интерес к происходящему. Супербий выразительно посмотрел на Посланника, но тот отрицательно покачал головой.
— Подожди, Нами. Я скажу. Тень. Тень Посоха. Когда мы с Кшанэ упали в Ядро, гибнущий Символ Сверхбытия воззвал к нам. Кшанэ смолчала… — Старик помрачнел. — А я ответил.
— Тень Посоха, — пробормотал Уолт.
Конечно, это объясняло почти все. Инфекцию — Метаон мог не только менять местами Поля Сил Бессмертных и смертных, но и вообще убирать их из мира. Умную энергию — она подчиняется Сверхбытию. Великую Жертву — Метаон и Меон принадлежат разным состояниям Единого, различным регионам Сил. Попытайся Посланник воздействовать Метаоном на Наос, к Урлангуру на подмогу явился бы чуть ли не сам Тваштар. У Меона и Метаона паритетные отношения. Они не вмешиваются в дела друг друга.
