Погруженный в грезы Макс не сразу заметил, что на него смотрит Майя. Лежит на полке, притаилась, как зверушка, и глядит.
— Завтрак для тебя на столе в пакете, из ресторана захватил, — лениво бросил Макс и смежил веки.
Состав раскачивался, шумел, в приоткрытое окно задувало несильным свеженьким ветерком. Если напрячь воображение, можно было представить, что лежишь под тентом на верхней палубе круизного лайнера. Зверушка спустилась с ветки и зашуршала бумагой. Так славно…
В Курске ветераны сошли, а вместе с ними и доктор-афганец. Вагон разгрузился, в нем стало легче дышать. Поезд снова набрал ход. Проспавшийся и ободрившийся Макс стоял в коридоре у окна и увлеченно смотрел на мир, щурясь от влетающего в поднятую раму ветра. От этого занятия его ничто не могло оторвать. Даже разносчик дорожной прессы, взывающий «Меняю газетки на монетки!», несколько раз шнырял мимо, но так и не смог заинтересовать завороженного открывающимися все новыми и новыми видами пассажира. За стеклом пролетали возделанные поля, заброшенные поля и леса, леса и поля. «Россия, — подумал Макс, — это много бросовой земли, на которой живет много бросового народа».
Он вышел из созерцательного транса и вернулся в купе. Майя устроилась на пустой нижней полке врача, перед уходом с военной аккуратностью сложившего в изножье подушку и одеяло, и сноровисто разгадывала кроссворд. Должно быть, обменяла монетку на газетку.
— Регалия, носимая на шее византийскими императорами. — Майя закусила нижнюю губу и впилась глазами в пустые квадратики. — Шесть букв, первая и третья «а».
— Акакия, — нашелся Макс и сам себе удивился.
— Подходит. — Майя быстро заполнила строчку. — А еще: резец скульптора, восемь букв, первая «с», четвертая «р».
— Скарпель.
— Ты какой-то не по-народному грамотный, — заметила Майя.
— Память хорошая. — Макс присел на диванчик генерала.
— А вот еще: подпись художника на картине, девять букв, третья «г», четвертая «н», восьмая «р»…
— Что у тебя за кроссворд такой исторический? — вместо ответа поинтересовался Макс.
— Какой есть. Я все знакомые слова отгадала, остались только странные какие-то.
— Охота тебе время тратить на то, что и так известно, да к тому же совершенно бесполезно?
— Ну пожалуйста, всего три слова! — заныла Майя.
— Прежде чем отгадывать весь кроссворд, задумайся, что ты будешь делать потом, — наставительно произнес Макс.
— Ты когда-нибудь в поезде трахался? На полном ходу?
— Нет, — удивился Макс.
— И я нет. Давай попробуем. Только сначала кроссворд разгадаем.
— Подпись художника — сигнатура, — сдался Макс.
Глава восьмая,
в которой влюбленная парочка попадает в незалежное иноземье и совершает романтическую прогулку
Они едва не проехали границу. После Белгорода за закрытой дверью купе стали расхаживать валютчики, ненавязчиво предлагая обменять рубли на гривны, но влюбленной парочке не было до них дела. Спохватились только, когда поезд остановился и за окном проплыло название станции «Казачья Лопань».
— Сейчас казаки войдут, а мы не одеты! — шепнул Макс.
— Ужас!
Майя сделала трагические глаза, и, беззаботно хихикая, влюбленные принялись спешно натягивать разбросанную одежду.
Вместо казаков, однако, в вагон зашла задорная молодуха в зеленой пограничной форме и стала проверять документы.
Макс не беспокоился за свою старую фанеру. Паспорт РФ, подделанный на совесть и в неспешной обстановке, был идеального качества, если только не проверять его по милицейской базе, где он давно значился как утерянный. Женщина-сержант мельком глянула на фотку и тут же вернула, больше внимания уделив иммиграционным картам. Их мошенники заполнили накануне вечером, сразу после того, как бланки раздала проводница. Вписывать данные в клеточки пришлось крошечными буковками, и Макс похвалил себя за предусмотрительно захваченный набор шариковых ручек, в котором нашлась нужная с совсем уже тонюсеньким стержнем.
— До возвращения не теряйте. Счастливого пути! — Пограничница стукнула печатью по картам и направилась в следующее купе.
— И это все? — недоуменно фыркнула Майя.
— А ты хотела, чтобы тебя обшарили с ног до головы, проказница, да еще вытряхнули чемоданы? Мы же не в Прибалтику едем, а в Крым отдыхать. У нас отношения, можно сказать, как в Евросоюзе. — Обрадованный мирным досмотром Макс растянулся на полке. По правде говоря, он все еще ждал появления шумно пыхтящей немецкой овчарки в сопровождении пары-тройки грозно сопящих автоматчиков. Как-то не верилось, что весь пограничный контроль заключается в доброжелательной и нелюбопытной женщине с печатью.
Тем не менее, когда спустя минут двадцать поезд тронулся, выяснилось, что это так. Никаких казаков и овчарок с автоматчиками не появилось. Не было их и снаружи, хотя Макс во все глаза высматривал оцепление, колючую проволоку и разные другие признаки государственной границы.
«Все, мы уже на Украине. Интересно, как там „ботаники“ поживают, не ссадили их с поезда? — подумал Макс. — Они хоть понимают, где находятся и куда едут?!»
Некоторое время его занимали мысли о положении незадачливых научных сотрудников, а потом Макс решительно выбросил их из головы. Он снова пристроился в коридоре у открытого окна, жадно впитывая красоты цветущего мира, по которому мчал его поезд.
После Казачьей Лопани все надписи, встреченные на станциях и полустанках, пошли на официальном украинском языке и ниже пояснительные — на русском. Макс немало подивился двоемыслию граждан Незалежной, возникшему в борьбе с новоязом, и впал в растерянность, углядев вокзальные часы. «Мои спешат или у них отстают?» — Макс посмотрел на циферблат своих «Касио» и спросил у проходящей кстати проводницы:
— Сколько времени?
— При въезде на территорию Украины отводим стрелки на час назад, — прощебетала девушка, совершенно не удивившись. Должно быть, этот вопрос ей задавали тысячу раз.
— Ну, ваще, суверенитет! — пробормотал Макс, послушно выставляя казенное время.
— Меняю рубли на гривны, гривны на рубли, — донеслось сквозь дорожный шум.
Макс повернул голову и увидел недалеко от себя крупного парня в клетчатой рубашке и спортивных штанах. Меняла неторопливо шел, заглядывая в купе и предлагая совершить обмен по выгодному курсу. К нему никто не стремился.
— Меняем, молодой человек? — пригласил он к сотрудничеству встреченного по пути Макса.
— Нет, спасибо, — кратко и вежливо отказался аферист.
Валютчик обратился с тем же вопросом к Майе, но та, глянув на своего спутника, отказалась.
— Как хотите, здесь самый выгодный курс. В Симферополе будет дороже, — пропел меняла, прежде чем отчалить.
