Сладко заныло под ложечкой. Макс почувствовал, что возвращается в то место, которое любил и которое часто вспоминал на гражданке.
Пригороды Феодосии кончились. После Насыпного автобус свернул с Симферопольского шоссе налево. Асфальтовая дорога стала совсем уж сельской. Макс удивился тому, что узнает пейзаж, виденный мельком из кузова пятнадцать лет назад. Они ехали в сторону Кизилташа.
Духота в салоне сделалась невыносимой. И хотя окна были открыты, ветерок терялся где-то между голов. Макс пошатнулся и ощутил, как по всему телу разом выступил холодный пот. Поискал глазами свободное место или лоха, которого можно было поднять, но все ближайшие места, как назло, оккупировали весьма объемные дамы, продавливая целлюлитом сиденья. Одолеть их уже не было сил. Макс покосился на Майю — вдруг она поможет, но подруга увлеченно смотрела на дорогу. Слова не шли из горла, салон окутала серая пелена.
Автобус качнуло.
Макс потерял сознание.
Глава конечная,
в которой автобус приходит к конечной станции, а Макс возрождается и попадает в рай
Когда Верещагин ожил, пейзаж за окном изменился. Теперь они ехали вдоль стены, выложенной камнем, чтобы обрубленный склон горы не осыпался. Макс обнаружил себя привалившимся к стеклу и мокрым. Рядом сидела Майя с бутылкой воды и озабоченно трясла за плечо. Сверху с добродушным сочувствием глядели пассажиры.
— Где мы? — выдавил Макс, чтобы проявить хоть какой-нибудь контроль над ситуацией.
— Подъезжаем к биостанции. — Глаза у Майи были на мокром месте. — Ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — утешил Макс. — Это от духоты. На улицу выйдем, и все будет пучком.
Майя улыбнулась и шмыгнула носом.
Автобус заложил вираж и поехал вдоль домов. Он остановился возле белого здания, похожего на магазин.
— Конечная, — известил водитель.
Люди стали выходить. Автобус оказался почти пуст, а все пассажиры столпились у передней двери.
— Надолго я отключился? — спросил Макс.
— Минут на двадцать, — шепнула Майя. — Как я испугалась!
— Пустяки, спишем на акклиматизацию.
Макс уверенно подхватил сумки и, пропустив вперед подругу, сошел на пыльный пятачок перед магазином. Он бодрился, хотя чувствовал себя неважно. Впрочем, на свежем воздухе стало гораздо легче. День отступал. Солнце жарило вполнакала.
— Я в норме, — сообщил Макс. — Давай жилье искать. Где там твоя биостанция?
— Мы в Курортном, а «Биостанция» — это просто название остановки, я спрашивала, — затараторила Майя. — Щебетовку мы давно проехали.
— Ага. — Макс задрал голову и обвел взглядом высящиеся за домами горы. Вдалеке он увидел лысую вершину, поросшую редким кустарником. — Антенное Поле!
До части было рукой подать.
— Комнату ищете? — Кряжистая женщина с выдубленным загаром плоским скуластым лицом поднялась из полуразвалившегося кресла в тени орехового дерева и подковыляла к новоприбывшим.
С Тамарой Ивановной, как представилась домовладелица, вопрос решился по пять долларов за койко-место. Большой двор в трех минутах ходьбы от остановки был застроен сарайчиками из ракушечника. В центре под навесом располагалась общая кухня с холодильником и посудными шкафами. Поодаль на пригорке высились монументальные удобства — сортир и душевая за стенкой.
— Два в одном, очень мило! — прокомментировал Макс, изучив постройку.
Он совсем не удивился, узнав, что водопровод не работает по случаю лета. В Соединении по жаре тоже часто бывали перебои. К услугам жильцов имелся рукомойник и ведро воды. Майя загрустила, но отступать было некуда. Они забросили вещи в комнату с парой пружинных кроватей, переоделись и выкатились во двор.
— На море сходите, ребятки, — посоветовала ошивавшаяся во дворе Тамара Ивановна.
— Первым делом на море! — К Максу понемногу вернулась утраченная в автобусе энергия. — Кстати, где оно?
— Вон там, — махнула в противоположную от гор сторону Тамара Ивановна. — Идите по дороге.
Идти по дороге надо было не больше десяти минут, просто следуя за отдыхающими. Когда между домами сверкнула серебряная полоса, Макс и Майя остановились и, взявшись за руки, некоторое время стояли, глядя вдаль.
— Море, — сказала Майя.
— Мы добрались, — сказал Макс.
Широкая бетонная лестница вела на галечный пляж. Справа тянулась набережная, смутно знакомая Максу по вылазкам в Лисью бухту. Сама Лисья бухта скрывалась за мысом. Слева высился Карадаг.
— Теперь я понял, где мы, — пробормотал Макс. — Тут еще санаторий должен быть, я в нем воду из-под крана пил.
— Айда купаться!
Шла высокая волна, и море было мутное. Скользя и оступаясь на крупной гальке, Макс отважно ринулся навстречу стихии. В нос ударили брызги, во рту появился привкус слабого рассола. Майя поджала ноги. Ее подняло и опрокинуло на спину. Макс прыгнул под волну, проплыл у дна, вынырнул. Его тут же отнесло к берегу. Некоторое время они качались, как поплавки, отмокая после странствий. К вкусу рассола добавился запах вяленых водорослей. С каждой минутой становилось легче жить. Недаром сюда стекались толпы паломников и никогда не разочаровывались. Море всех отмоет от усталости, забот и денег и ласково выплюнет на берег: «Идите дальше, приблудные!»
Выброшенные на берег особенно крупной волной, искатели приключений долго грелись на жестком неудобном ложе, колющем незваных гостей старыми сухими окурками. Солнца не боялись — оно клонилось к закату и утратило злую силу. Рядом с головой бегали детишки. Неподалеку ворочались нерпичьими тушами дородные мамаши в цветастых купальниках. Их лысые сморщенные мужья, будто перекачавшие жизненную полноту в свою дражайшую половину, сидели по-турецки на разровненном пятачке и шлепали засаленными картишками.
Майя безмятежно нежилась в лучах угасающего светила. Макс, чья беспокойная натура требовала действия, сначала считал волны, добиравшиеся до его ног (получалась по очереди каждая седьмая и двенадцатая, а вовсе не девятая, вопреки расхожему мнению), потом разламывал галечные плитки, внутри похожие на прессованное гуано, и наконец, приподнявшись на локтях, стал разглядывать пляж и пляжников.
Набережная сильно изменилась с 1991 года. Теперь ее густо покрывали торговые палатки и наспех сложенные из ракушечника магазинчики и кафе. Со старых времен сохранились только причалы, по-прежнему облезлые и пустые, изъеденные волнами и ржавчиной. С них ныряли отважные мачо. Далее в море вдавался мыс Крабий.
«Если пройти туда, будет большой камень, отдельно стоящий в воде, потом узкая полоса вдоль моря, потом по камням надо прыгать, а дальше…» — Дальше в памяти Макса был пустынный глинистый берег, кое-где поросший кустами боярышника. Невысокие унылые холмы, изрезанные руслами пересохших ручьев, напоминали безжизненный пейзаж из игры «Heroes of Might&Magic 2». По гребню самого высокого и крутого холма змеилась тропинка, спускающаяся в Лисью бухту.
