Пацаны немедленно повелись. Перекинулись короткими фразами, подсели к Максу.
— О, катала! — обрадовался рыжий бандюган. — Играешь?
— Играть с вами? Моряк ребенка не обидит, — фыркнул Макс. — Что с вами играть, если вы не угадаете красную масть из двух карт красной масти.
— Шо ты гонишь? — завелся рыжий. — За базар отвечаешь?
— Отвечаю сотней гривен, — сказал Макс.
Культуристы расселись полукругом напротив залетного картежника, но так, чтобы наглый кацап не мог вскочить и сдернуть. Ничего хорошего москалю не светило: либо побьют, либо обыграют и все равно поглумятся.
Макс вытащил из колоды две червины, показал их спорщику:
— Видите карты красной масти?
— Вижу, и шо? — Бычара уже не улыбался, а настраивался драться.
Макс положил карты поверх колоды, подравнял со всех сторон, подстучал ее ребром о гальку, положил и накрыл ладонью.
— Э, катала! — предупредил культурист.
Макс тут же убрал ладонь.
— Ставлю сто гривен, — сказал он, — что вы не угадаете, красная карта лежит сверху или черная.
Корректный тон и шпилевая манера разговаривать произвели на качка должное впечатление. Спорщик неуверенно переглянулся с братвой, бандиты криво заулыбались, но как-то неуверенно.
— Спорим, — сказал он.
— Разрешите поинтересоваться, есть ли у вас с собой в наличии деньги? — подчеркнуто вежливо осведомился Макс.
— Есть, — буркнул спорщик.
— Не вижу основания вам не верить, — подогрел кукушку Макс. — Так какая, вы говорите, масть у верхней карты?
Качок уставился на колоду. Глазки его забегали. Наконец лицо озарилось хитроватой усмешечкой.
— Черная, — с апломбом заявил он.
— Значит, вы говорите, что сверху лежит карта черной масти и готовы ответить за свои слова сотней гривен?
— Да! — бросил рыжий.
Он потянулся было к колоде, но рука дрогнула и замерла.
— Смелее, — подбодрил Макс.
Бандит перевернул верхнюю карту. Это была дама червей.
— Что ж, как я и говорил, вы не смогли угадать из двух карт красной масти красную, и по результату нашего спора разрешите с вас получить причитающиеся мне сто гривен.
Кожа на роже бандита до самых корней апельсиновых волос, как это бывает у рыжих, мгновенно налилась кровью, грозя превзойти по цвету червовую масть. На скулах вздулись желваки, еще секунда…
— Впрочем, — учтиво пресек конфликт Макс, — вы можете оставить деньги себе, если согласитесь немного мне помочь.
Проигравший замер.
— Есть одно маленькое дело. Мне одному не справиться, а вам будет нетрудно.
— Шо у тебя? — пробурчал качок.
* * *
Макс выхватил Майю возле лотка с сувенирами. Карманница слегка мотнула головой, мол, ничего не слямзила, а у тебя как?
— Делаю вещи, — похвастался Макс, беря ее под руку.
— Молотки и клещи?
— Типа того. Сейчас сама увидишь.
Прошлись вдоль палаток со шмотками. Почему-то в изобилии продавали леопардовой расцветки лосины, предназначенные туго обтягивать целлюлитные ляжки и ягодицы, по которым так смачно стрелять из рогатки. Макс делал вид, будто приценивается к барахлу, искоса поглядывая на археологов, собравшихся за столиком шашлычной. Конкуренты активно жрали, к ним было не подступиться. Время шло, и Макс начинал волноваться, как бы качки не остыли и не передумали.
Улучив момент, когда двое самых шустрых спутников отправились прикупить еще винишка, Макс бесцеремонно присел за стол археотурья, сложил перед собой руки в замок и уставился в упор на пузана.
— Здравствуйте, Валентин Валентинович, — голосом, похожим на обернутую войлоком колотушку, произнес Макс. — Как проходят поиски пещеры Лейхтвейса?
— Вы кто? — насторожился брюхач.
— Сотрудник охраны Кизилташского заповедника, — отчеканил Макс, окончательно входя в образ капитана Никитина. — Вы в курсе, что находится в урочище Кизилташ, уважаемый Валентин Валентинович?
— В курсе. — Авторитет не позволял руководителю археотурья ответить отказом, тем более в присутствии подчиненного, вылупившего глаза на диалог старших.
— Тогда найдите для прогулок другое место, — порекомендовал Макс. — Не пугайте кабанов и косуль. Достаточно того, что мы выстроили на территории технической зоны монастырь.
— Ах, монастырь… — ернически протянул руководитель археотурья, заметно сдуваясь. — Конечно, монастырь и монахи. Отдаете долг совести.
— Валентин Валентинович, — проникновенно спросил Макс, — вы что, не любите большевиков?
— Да, — печально согласился Валентин Валентинович. — Я не люблю большевиков.
— А может быть, Валентин Валентинович, вам еще и наша власть не нравится?
— Увы, — вздохнул Валентин Валентинович. — Мне не нравится ваша власть.
— А может быть, — припомнив «Собачье сердце», продолжил Макс, — вы не любите пролетариат?
— Да, — согласился Валентин Валентинович, — я не люблю пролетариат.
Младший археолог совершенно ошалел от их диалога и впал в прострацию.
— Это очень плохо, Валентин Валентинович, что вы не любите пролетариат и большевиков. — Макс скорбно поджал губы. — С такими взглядами невозможно чувствовать себя в безопасности поблизости от Кизилташа. Знаете, на море столько хулиганья приезжает, ужас просто. Вы лучше бы отдохнули в Балаклавской бухте, там из базы подводных лодок музей сделали, изгнали целиком и полностью дух большевизма, а здесь не надо ходить, здесь охраняемая территория. Нам хватает паломников.
— Понятно, — поставил точку в разговоре руководитель группы.
— Желаю хорошо отдохнуть, — радушно подытожил Макс, кивнул на прощание молодому археологу и удалился.
Навстречу ему бодрым шагом протопали культуристы, но Макс сделал вид, что их не замечает. Качки обступили столик кладоискателей, и проигравшийся бычара ткнул кулаком в плечо испуганно сжавшегося Валентина Валентиновича.
Макс не стал досматривать и увел Майю отдыхать.
Глава восьмая,
в которой искатели сокровищ откусывают кусок больше, чем могут проглотить
На третий день поисков питерские авантюристы убедились, что жить в палатке невыносимо. Без горячей воды, без электричества и всех благ, с ним связанных, без душа и туалета городские волки чувствовали себя кисло. Готовить на примусе Майя не умела, да и Макс плохо справлялся с норовистым «Шмелем». Таскать из Щебетовки тяжеленную канистру с водой также быстро надоело. Беспечный вид отдыхающих раздражал. Вместо того чтобы щипать с них золотые перышки или самим нежиться у моря, приходилось изображать гужевой скот, а по возвращении в лагерь — горного барана. Вдобавок поиски ничего не дали. Это только казалось: разверни карту, определись на местности и прямиком иди к заветной цели. В действительности цель оказалась недосягаема. Макс и Майя излазили отмеченную главным инженером гору, осмотрели соседние вершины, но без толку. Партизаны умели маскировать укрытия. А может быть…
