Мутных дел мастер принес итальянских конфет и вишневую настойку на коньяке — учел присутствие дамы. Ничего не оставалось, как пригласить его на кухню. В комнате на виду лежал кляссер, показывать который совсем уж было не в масть.
— Как ты меня вычислил? — Макс поставил на огонь чайник и расположился возле плиты.
— Вчера зашел в офис, по адресной базе данных пробил, — бесхитростно выдал Юра, развалясь на табуретке и облокотившись о стол. — У тебя можно курить? Я же помню, как тебя зовут, и год рождения. Номер мобильника только не нашел. В базе сотовых операторов бардак.
— Я шифруюсь, — хмыкнул Макс. — Трубку на себя не регистрирую. Кури в окно.
Он был ошарашен, как легко его оказалось отыскать, но не показал виду.
— Я, собственно, что забежал. Хотел тебя похмелить да в офис вытащить — о деле покалякать, если ты еще не передумал.
— Давай здесь обсудим. — Ехать на Гражданку не хотелось. Когда угодно, только не сегодня. — При Майе можно говорить. Мы с ней делаем дела. Она может и поучаствовать.
— Вот и отлично, — пока Юра говорил, в голове его прокрутились шестеренки, он быстро принял решение. — Ноутбук в офисе, я тебе хотел кое-что показать, но, если не едем, придется поверить на слово.
— Давай в общих чертах обсудим сначала, а потом покажешь, чтобы все в голове уложилось, — предложил Макс.
За пять минут Майя не только поставила цветы в вазу, но и переоделась, чтобы выглядеть нарядно.
— Еще бы рюмки, — попросил Юра. — О, мерси, мадам, же ву зэм!
— Говоришь по-французски?
— Учил в школе. Грамматики не помню, произношение осталось.
Они с Майей сразу перешли на «ты». Атмосфера разрядилась и стала совсем уж доверительной.
«Вот что с женщиной делает простой веник из травы, а с мужчинами — алкоголь, — подумал Макс. — Что-то мы рано расслабились».
Он заварил чай.
— Ну, за прекрасных дам! — Юра встал и выпил до дна.
Майю на свежую голову не забирало, а вот Макс поправился.
— Давай, рассказывай, на чем ты хотел деньжищ наварить? — приступил к делу Верещагин, пока совсем не окосел.
— Деньжищ… Деньжонок бы нажить, и то хлеб, — скромно сказал Юра. — Я планирую снять тысяч пятьдесят евро. Мне половина и вам пополам, идет?
Макс переглянулся с подругой:
— Годится. Что за дело?
— По нашей части. Элементарный шантаж. Я бы его один провернул, но мне нужен компаньон, чтобы зарегистрировать фирму, да вдвоем работать легче. Тем более втроем, хотя я не думаю, что ты будешь плотно задействована, — сообщил Юра.
Майя кивнула.
— Накладные расходы мои, потом вычтем из суммы приза. Я хочу продать информацию одному питерскому чиновнику.
— А если не купит?
— Тогда я с тяжелым сердцем отнесу ее в прокуратуру.
— И заявление тоже напишешь от своего имени? А чиновник на первом же допросе расколется, как ты у него вымогал. Не боишься присесть за шантаж?
— До этого доводить не хотелось бы, — признал свою неправоту Юра. — Значит, в прокуратуру не пойдем. Сольем за недорого компромат конкурентам Везоялка, знаю я парочку его недоброжелателей. Но это на крайний случай! Лучше будем прессовать клиента с разных сторон, дабы, когда мы выставим счет, ему хотелось только одного — чтобы все как можно скорее закончилось.
— Что ты подразумеваешь под прессовкой? — насторожился Макс. — Кости ломать и сжигать на его глазах любимую собачонку занятие не по мне.
— Обойдемся без экстремизма. — Юра достал алюминиевый пенал, выколотил опаленную с одного конца сигару «Панч», отошел к окну, закурил, выпуская дым в форточку. — Изучая азбуку жизни, я стараюсь не забывать о букве закона. «Кресты» научили меня, что лучше есть черный хлеб на свободе, чем тот же самый черный хлеб, но в тюрьме, да еще выбирать между хлебом и голодовкой. К тому же вовремя понял, что насильственные действия в конечном результате приносят больше затрат, чем дохода. Поскольку мы затеваем прибыльное предприятие, будем использовать средства морального давления. Помнишь, как в армии Паскуду развели? — спросил он, возвращаясь к столу.
— Такое хрен забудешь, — самодовольно ухмыльнулся Макс, перехватил заинтересованный взгляд Майи и пояснил: — У нас в роте старшина был по фамилии Бескудников, все звали его Паскудой за гадкий нрав. Кстати, Бескудников в городке живет, магазин открыл.
— Почему я не удивлен? — Юра расплескал по рюмкам вишневую настойку. — Кому угодно удивился бы, но только не Паскуде. Он и в Освенциме бы чепок
[4]
открыл.
— Мне не наливай, я чай буду. — Майя ответственно подходила к здоровью будущего ребенка и следила за дозой.
— Зер гут. — Юра одобрительно посмотрел на ее пока небольшой живот. — Хорошо, что ты ждешь ребенка. Я думаю взять его на дело. У вас будет достойный отпрыск своих родителей, который начнет карьеру жулика еще до появления на свет.
Майя открыла рот.
— Что ты задумал? — спросил ошеломленный перспективой Макс. — Шантаж любовницей?
— Шантажировать человека беременностью женщины, которую он впервые видит, пошло, низко и совершенно бесперспективно, — назидательно сказал Юра. — Мы поставим в известность его жену. Вернее, Майя с ней побеседует, а потом уж терпила пусть доказывает супруге свою верность. Майю прибережем на тот случай, если он совсем начнет выпрашивать. Если не начнет, ему удастся сохранить семью и положение в обществе, да еще и на Канары останется, мы ведь много не требуем, всего полтинничек евро. Он из бюджета снова напилит. Впрочем, я не думаю, что до сцены с женой дойдет. Чиновник труслив, он из тех, кого можно напугать щелчком пальцев. Сейчас о нем расскажу: зовут Везоялк Константин Анисимович, лет на десять постарше нас, из морских офицеров, но с неудачной судьбой. У него высшее техническое образование, туристическая фирма, записанная на жену, три взрослые дочери, три машины, оформленные на баб, прочные деловые связи по Питеру и меценатство группировки хакеров, имеющих глупость вывешивать в Сети порнуху со своим участием. Он любит склочничать в Интернете, боится упоминания о себе в СМИ и с трепетом ждет нового губернатора, который приведет свою команду.
— Ох, нелегко ему, — посочувствовала Майя. — Дома бабье царство, на работе стресс. Он, случаем, не голубой?
— Доказательств нет, — развел руками Юра.
* * *
Доказательств у Юры не было и быть не могло — Константин Анисимович Везоялк стыдился своей тяги к мужчинам и надежно ее скрывал. С детства он бредил морем: снасти, бригантины, походы под парусом к далеким берегам — для мальчишки из континентального города Ровно увлечение странное. Везоялк-папа, работавший мастером на заводе радиоаппаратуры, тяге к мореходству удивлялся, но помогал выпиливать и клеить модели кораблей. Везоялк-мама, учительница биологи в средней школе, приложила усилия, чтобы Костя окончил десятилетку с медалью и не абы кем, а председателем комитета комсомола. Преимущества партийной работы Везоялк-мама хоть и не использовала сама, но постаралась вдолбить сыну в голову. Как настоящий педагог, она учила тому, чего не умела делать, и учила успешно.
