— Леди Графтон.
Явно удивленный, виконт вскочил:
— Здесь? В городе? Со своим мерзким мужем?
— Без него. И она была здесь. Она отплывает с утренним отливом. — Дарли говорил намеренно равнодушным тоном, отчетливо произнося каждое слово.
— И куда же?
— В Танжер. Ее брата высадили там еще с несколькими солдатами их полка, заболевшими лихорадкой на пути в Индию.
Чарли ухмыльнулся:
— Я подозреваю, что ей тоже потребовалось утешение.
Маркиз на долю секунды задержался с ответом, подумав, что у Чарли представления об утешении сильно отличались оттого, что реально имело место прошлой ночью в Королевской комнате.
— Называй это, как хочешь, — ответил он, пытаясь сдержать вспышку эмоций, вызванную горячечными воспоминаниями. — Скажу лишь, что оно стоило того, чтобы срочно прискакать в город.
— И когда она вернется?
— Кто знает. — Джулиус чуть пожал плечами.
— В таком случае ты возвращаешься в Лэнгфорд, или Аманда все же разозлилась, когда ты бросил ее в одиночестве?
Маркиз отпил полбокала бренди и выждал момент, пока не ощутил успокаивающее воздействие напитка.
— Ты хочешь сказать, что ты ничего не замечаешь и тебе на все наплевать, когда твоя похоть гонит тебя в Лондон?
— Возможно. Но Аманда всегда готова принять извинения в виде банковского чека для уплаты ее карточных долгов. Она частенько делает слишком высокие ставки в игре.
— Так же, как и ты.
— Ставки не могут быть слишком высокими, если ты можешь себе позволить их.
— И если твой папочка солидарен с тобой и не осуждает тебя.
— Папочка в молодости вел столь же лихую жизнь. Кто, как не он, всегда поймет меня?
Виконт прыснул:
— Вот если бы мне так повезло. Мой-то отец в старости ударился в религию, и, похоже, у него в памяти все выветрилось.
Дарли улыбнулся: — Мой отец повздорил с каким-то церковником, и тот предал его проклятию, и с тех пор он отвергает и презирает теологические догмы. Так что он вряд ли скоро обратится к Господу.
— Ты просто счастливчик, — ухмыльнулся Чарли, — можещь спокойно ходить по игральным притонам и всяким злачным местам.
Джулиус поднял бокал и произнес тост.
— За снисходительность и терпимость моего папаши. — Он притворно поморщился. — За исключением его странной привязанности к леди Графтон. Он как будто влюблен в нее.
— Кстати, о влюбленности, — заметил Чарли. — Ты что, очень переживаешь сейчас, что твоя леди уплыла?
Дарли замер, удерживая бокал у самых губ.
— Прошу прощения?
Чарли задумчиво развел руками:
— Этим утром ты выглядишь несколько подавленным. Куда подевались твое обычное ухарство и бесшабашность?
Сделав глоток бренди, Дарли поставил бокал на ручку кресла.
— Я очень устал, вот и все. После бессонной ночи с леди Графтон утром мне пришлось ублажать и моих родителей.
— Твоих родителей! Ты хочешь сказать мне, что развлекался с ней в родительском доме?
— Именно там она остановилась. Чарли удивленно вскинул брови:
— Какого дьявола она там делала?
— Это долгая история. И тебе незачем ее обсасывать. В ней нет ничего щекотливого или пикантного. Просто Бетси узнала, что она в городе… пригласила ее, и теперь мои родители и Бетси просто обожают ее. Мало того, они обругали меня за то, что я отказался сопровождать ее в Марокко.
— Какого черта! С чего бы это ты мог захотеть этого?
— Именно так я и сказал им, правда, в несколько более любезной форме. Ты можешь себе представить несколько недель с женщиной в открытом море? — Джулиус с силой выдохнул. — Просто адские мучения.
— Великий Боже — страшно даже подумать. Вот так, — заявил виконт, наклоняясь, чтобы долить бренди в бок Дарли. — Лучше выпей.
Дарли одним глотком опустошил его. Уже довольно давно бренди служил ему надежным лекарством от любых неприятностей. Затем, уютно устроившись в мягком кожаном кресле, он окинул взглядом помещение с приятным ощущением благополучия и удовлетворения. Огражденный от превратностей внешнего мира, в окружении друзей, этот уютный комфортабельный клуб был оплотом мужских прерогатив, цитаделью его status quo, и конкретно в его случае — личным бастионом против любой профанации и покушений на его хоть и слегка распутный, но в высшей степени устраивающий его образ жизни.
— Родители просто не понимают этого, — заявил Чарлз с нескрываемым пренебрежением. — Ведь главной причиной того, что мы развлекаемся с любовницами и всякими там вакханками и мессалинами, является именно то, что все эти связи преходящи. А уж если мы пожелаем обзавестись постоянными спутницами жизни — упаси нас Господь! — виконта всего передернуло, — мы всегда можем связать себя цепями и оковами, скажем, просто узами брака.
— Мой отец всегда понимал это. Пока не встретил Элспет и, судя по всему, изменил свое мнение. «Почему бы тебе, не сопроводить Элспет в Марокко, — сказал он. — Это лучшее из того, что ты можешь сделать».
— Господи. Почему ему захотелось привязать тебя к леди, с которой ты переспал всего пару раз? Ведь твой папаша сам был притчей во языцех, ну просто воплощением Развратника. Он должен бы лучше понимать это.
— Эти же соображения я и высказал ему, разве что в чуть более тактичной форме. Но это не тронуло его. Он начал рассуждать о счастье и любви. Я не слишком внимательно слушал его. — Маркиз потянулся за бутылкой с бренди. Ему срочно требовался еще глоток… или несколько, чтобы начисто стереть образ Элспет, который вставал перед глазами всякий раз, как звучало ее имя.
Он не желал думать о ней.
Он не желал вспоминать.
Он жаждал полного забвения.
И чем скорее он этого добьется, тем лучше.
В течение следующего получаса непрерывных возлияний ему почти удалось убедить себя, что все идет хорошо и он вновь на пути к прежнему, привычному образу жизни.
Несколько приятелей остановились поболтать. Дарли и Чарли были приглашены на бал-маскарад сегодняшним вечером, где им был гарантирован парад красоток, славившихся своей многоопытностью в будуарных делах.
Говорили также о призовых скачках во второй половине дня.
Затем предстояли ужин в клубе, бал-маскарад, дружеская компания.
Что может быть более привычным?
Казалось бы, он должен быть доволен.
Счастлив.
Удовлетворен.
Но, увы, этого не было.
Его преследовали воспоминания о золотистых волосах, синих бездонных глазах и улыбке, которые доставляли ему ни с чем не сравнимую радость.
