– Я сразу понял, что она знает – так вчера на меня посмотрела, как когда-то мама, когда я, будучи мальчиком, врал ей прямо в глаза. Эмма все видит насквозь.
– Работая у Артура, она обязана быть такой. Вообще-то она единственная секретарша, которая задержалась у него дольше нескольких недель. Она, между прочим, работает у него уже два года и уходить пока не собирается.
– Она запросто может положить Артура на лопатки, и это ей на пользу.
– И Артур это знает. У них временное перемирие.
– Почему ты одета? – спросил Бобби, внезапно останавливаясь с хмурой миной.
– Я решила, что лучше одеться.
Бобби вздохнул:
– Да, пожалуй.
– Ведь нам только их допросить, и все, на сегодня наша работа будет закончена, верно?
– Верно.
– Чем бы ты хотел заняться потом?
– Неужели тебе еще нужно спрашивать?
– Я просто стараюсь проявить деликатность. Мне пришло в голову, что тебе, возможно, захочется посмотреть фильм, поиграть в гольф или покататься на велосипеде… – Она, не договорив, умолкла.
– Я действительно хочу покататься, только не на велосипеде.
Касси улыбнулась:
– Ты просто прелесть.
Глава 20
Сара жила в элитном предместье, в комфортабельном одноэтажном коттедже из кирпича, с бассейном на заднем дворе. Перед домом стояли два белых джипа, к синей входной двери вдоль дорожки тянулся бордюр из красных тюльпанов. Овальное крыльцо с двух сторон украшали гортензии в массивных горшках, а свисающая с дверного кольца нарядная табличка «Добро пожаловать» была разрисована поющими птицами.
Незатейливое очарование Среднего Запада.
Как и белая ленточка, завязанная на шее невиданных размеров бронзового кролика, который стоял тут же, внизу, слева от двери.
Они позвонили и, услышав прозвучавшее трелью «Я сама открою», стали ждать.
– Кассандра! Бобби! Вот так сюрприз!
– Простите, что не предупредили, – извинилась Касси, – но мы случайно оказались рядом и вот решили заглянуть. Мы опрашиваем всех, кто имеет хоть какое-то отношение к музею, – улыбнулась она, – пусть даже и очень опосредованное.
– Надеюсь, вас не затруднит ответить на несколько вопросов, – вежливо продолжил Бобби. – Это обычная процедура, ничего более.
– Конечно. Заходите. Прошу меня простить, но в доме полно детей. Мы с Пейдж их собираем здесь днем по пятницам поиграть. Пейдж! Иди сюда, посмотри-ка, кто к нам пришел!
Как только Касси с Бобби в сопровождении Сары прошли в заднюю часть дома, где располагалась просторная солнечная комната с окнами во двор, заваленная множеством самых разнообразных игрушек, из смежной с ней кухни навстречу к ним вышла Пейдж.
– Здравствуйте! Вот так сюрприз!
Все жены Артура были знакомы с Бобби и Касси.
– Ты в точности повторила мои слова, – объявила Сара. – Они пришли, чтобы расспросить нас о краже из музея. Бобби говорит, это чистая формальность.
– Мы расспрашиваем всех, вплоть до попечителей музея и даже лекторов. – Бобби пожал плечами. – Мы обязаны переговорить со всеми.
– А с Фрэнком Хаусером вы уже разговаривали? – спросила Сара. – Вот смеху-то было бы! Помните, как он нам начал читать лекцию по поводу манер? Видите ли, на коктейльном приеме на нас не было белых перчаток! – Она послала Пейдж улыбку. – Он в полной уверенности, что мир летит в тартарары, потому что никто теперь должным образом не соблюдает этикета. Эрон, зайка, не забирайся так высоко! Эрон, остановись немедленно! Эрон, если ты не остановишься, мороженого не получишь!
Едва начинающий ходить карапуз остановился.
– Я тебе повторяю, Эрон. Все будут есть мороженое, а ты нет!
Одетый в детский комбинезончик мальчик, карабкавшийся по лестнице «джунгли», начал спускаться.
– Вот и умник, золотце. Мама будет рада. Простите, – обратилась Сара к Касси и Бобби. – Есть дети, которые ничего не боятся. Присаживайтесь. Чего желаете? Кофе, чай, лимонад или яблочно-клюквенный сок?
– Спасибо, ничего, – ответил Бобби.
Касси, однако, подумала, что не отказалась бы от чего-нибудь покрепче, ввиду всяких неожиданностей, поджидавших ее на игровой площадке во дворе, где шесть маленьких детишек ползали, лазали и висели в самых опасных положениях на снаряде, напоминавшем своими размерами диснейлендовский. У девчушки, одетой во все розовое, похоже, ослабла хватка – и оп! – она упала. Слава Богу, внизу все было засыпано песком.
Бобби убрал с дивана несколько игрушечных грузовичков и жестом пригласил Касси присоединиться к нему.
– Не могла бы ты вести записи? – стараясь говорить официальным тоном, попросил он, передавая ей принесенный с собой блокнот. Однако его грудной голос – тихий, низкий – некстати напомнил Касси о самой вольной из их недавних фантазий на тему Романо, и это на минуту снизило ее способность к концентрации. – Тебе нужна ручка? – спросил Бобби, не дождавшись от нее ответа.
Касси бессмысленно уставилась на ручку, которую ей протягивал Бобби. Затем все же заставила свои мозги перемотать сказанное назад и обработать только что полученную информацию, после чего запихнула мучившую ее фантазию за воображаемые двери, заперев их на замок, и взяла ручку. Однако Бобби по-прежнему как-то странно смотрел на нее. Пейдж с Сарой тоже. Касси испугалась, не расстегнулась ли у нее в очередной раз пуговица.
– Большое спасибо, – поспешно ответила она, пытаясь выглядеть естественно, и быстро опустилась на диван, мельком оглядев пуговицы на своей блузке – так, на всякий случай.
Все, к счастью, оказалось в порядке. Она отклонилась в сторону, опершись о цветную диванную подушку с провансальским рисунком, желая соблюсти подобающее расстояние между собой и горючим, постоянно подпитывающим ее возбужденную чувственность, а именно – слишком красивым и щедро одаренным природой Бобби Серром.
Бобби говорил о краже в общих чертах, тем самым давая возможность двум женщинам почувствовать себя свободно, объяснял, какие вопросы будет задавать и почему. Однако беседа походила на спектакль с участием марионеток – Пейдж и Сары, – которых словно постоянно дергали за ниточки: женщины то и дело вскакивали со своих мест и бежали к детям, чтобы предотвратить очередную катастрофу, затем усаживались снова, но лишь с тем, чтобы потом опять сорваться и броситься к дверям, кого-то отчитывая, ругая или предостерегая, что, впрочем, не оказывало на подопечных никакого воздействия – или очень незначительное.
Через десять минут постоянной беготни и несвязных ответов Бобби пришел к выводу, что женщины уже давно не появлялись в музее, никоим образом не участвовали в его работе и даже не представляли себе, как выглядела похищенная картина Рубенса. «Это где мужчина на белой лошади?» – пыталась вспомнить ее Сара. А задав им какой-то вопрос по поводу охранной системы музея, Бобби в ответ увидел абсолютно пустые глаза. Наверное, даже слишком пустые, подумал он, принимая во внимание небрежное отношение Артура к охране музея. Хотя, быть может, женщин просто пугал сам допрос.
