— Я готова, Питер. — Улыбка Алекс околдовала молодого человека. За всю свою жизнь он не встречал подобной женщины.
— Какой славный юноша, — вздохнула Винни, когда Питер ушел. — Алекс говорит, его рекомендовал хирург.
— Не знаю, могу ли я согласиться с его рекомендацией, — сухо ответил Скотт. — Ты наверняка заметила, Винни, что он находит Алекс неотразимой.
Скотт улыбался, но глаза его блестели холодно и жестко, будто драгоценные камни.
И Винни поняла, что ее обожаемый племянник не может отпустить Алекс, точно так же как она не может отпустить его.
— Ничего страшного, милый, — примирительно заметила она. — Алекс еще в младенчестве кружила всем головы. Я уверена, Питер не забудет о своей основной задаче.
— К тому же у него есть подружка, — напомнила Алекс, рассеянно приложив руку к виску. — Он хороший специалист, это главное.
Она наклонилась и приподняла подол цветастой юбки, которая была надета на ней вместе с простым топом.
— Нога выглядит не очень, верно? — Алекс провела рукой от колена до щиколотки. — Как странно: когда я исполняла тот прыжок, то еще только–только оторвавшись от земли, уже поняла, что упаду. Какое–то предчувствие. С Виктором этого бы не случилось, но Майкл не такой сильный, и опыт у него не тот. Мы с ним редко выступали вместе. Я оказалась в нужном месте, а он — нет.
— А расплачиваться пришлось тебе, — прокомментировал Макларен. — Нога у тебя, конечно, ослабла, но через месяц она будет совсем другой.
— Да, Алекс, — подхватила Винни. — У тебя всегда все быстро заживало.
— У меня никогда не бывало такой серьезной травмы, — просто ответила Алекс. — Даже если все заживет, это еще не значит, что я снова смогу танцевать… Резкие повороты, вращения, прыжки с приземлением на одну ногу — это очень большая нагрузка. Колено может не выдержать.
Они понимали, что это вполне возможно.
— Давай не будем заглядывать слишком далеко, — посоветовал Скотт. — Томлинсон был довольно оптимистичен в своих прогнозах.
— Я немножко устала, вот и начала жалеть себя. Завтра мне будет гораздо лучше, — встрепенулась Алекс.
— Значит ли это, что ты готова ложиться спать? — Макларен допил скотч одним глотком.
— Сначала еще разок взгляну на ночное небо, — сказала Алекс. — Мне его так не хватало! Такого неба, как здесь, не увидишь нигде на свете. Оно такое огромное, такое чистое…
— Ну, давай выйдем на веранду.
Скотт поднялся. Перед его мысленным взором замелькали кадры из детства Алекс. Она как губки впитывала культуру аборигенов, начиная от ритуальных танцев и пения и кончая их удивительными познаниями по части лекарственных растений. Больше всего она любила их мифы. Мифы рассказывали обо всем: о жизненных циклах, о смерти и мире духов, о земле, огне и воде, о солнце, лупе и звездах. Алекс часто просила Скотта посадить ее к себе на плечо, чтобы она могла дотянуться и сорвать одно из «алмазных яблок», что висят на небе.
Алекс смотрела на мир так же, как и он. Или ему так казалось.
Он поглядел сверху вниз на Алекс, лежащую на диване. Она была невыносимо очаровательна — особым, только ей присущим сочетанием невинности и сексуальности. Ткань облегала ее нежную грудь, словно вторая кожа. Юбка мягкими складками обрисовывала очертания стройного, гибкого тела. Скотт думал о том, что ему предстоит тяжелое испытание. Без гипса Алекс, когда он держал ее на руках, прижималась к нему ближе, теснее. От этого кровь закипала в жилах, словно раскаленная лава. Она по–прежнему волновала его, и с ним нужно было как–то справляться.
— Если не возражаете, я пойду к себе. — Винни старательно притворилась, будто подавляет зевок. — Алекс, я тебе больше не понадоблюсь?
— Иди, иди, — ласково ответила Алекс. — Мне пора привыкать двигаться самостоятельно.
— Не забывай, что это должно происходить постепенно. — Скотт поднял ее на руки, как ребенка. — Если перенапряжешь ногу, это только отбросит тебя назад.
— Знаю.
Прижатая к нему так близко, Алекс почувствовала, что в груди у нее все затрепетало.
— Я доставлю ее в спальню, Винни, — пообещал Скотт.
Он вынес ее на веранду, но не усадил в кресло, как она ожидала, а двинулся с ней к перилам.
— Ты меня не сбросишь? — спросила она в шутку, чувствуя, что он сейчас в опасном настроении.
В его глазах отражался мерцающий свет звезд.
— Алекс, я мог бы тебя пополам переломить.
— Не сомневаюсь.
— Вот и не забывай об этом.
— Как забыть, ведь ты мне без конца напоминаешь. Неужели ты меня ненавидишь?
— А что, нельзя? — Все тело у него ныло.
— Я не совершила никакого преступления, — сказала Алекс.
— Совершила — против меня. — Он глухо засмеялся, устраивая ее на широких перилах в том месте, где они соединялись с одной из величественных белых колонн. Он охватил Алекс руками, как делал тысячи раз в прошлом.
Обвинение обожгло Алекс. Она принялась оправдываться:
— Но сейчас у тебя все в порядке. У тебя есть Валери.
— Если у меня есть Валери, это освобождает тебя от ответственности?
— По–видимому, нет. Ты не можешь простить мне давнее прегрешение. Но я хочу, чтобы ты был счастлив, Скотт.
— Счастлив? — отозвался он с издевкой. — О чем ты говоришь?
— Так что же такое для тебя Валери? — растерянно спросила Алекс. — Ты с ней спал?
Перед нею возникло непрошеное видение, Алекс отогнала его.
— Это не твое дело, Алекс.
Голова ее поникла.
— Конечно, спал. Секс много для тебя значит.
— Да, черт подери! Мне пока рановато от него отказываться. Ты же не станешь уверять меня, что у тебя все по–другому? Только не у моей малышки Алекс, которая приходила в неистовство в моих объятиях.
— Может быть, я слишком привыкла к любви, — печально проговорила Алекс. — Секс дает лишь преходящее удовлетворение, а любовь — это чудо.
— Ты нашла это чудо и отказалась от него. — В его голосе было не только презрение, но и горечь.
— Ты не хочешь меня понять, — глухо сказала Алекс. — Не можешь. Передо мной открылась дверь, и я должна была войти.
— О'кей, это я могу понять, — горячо возразил он. — Но не ошиблась ли ты дверью? У тебя была мечта, но ты не поделилась ею со мной. Ты мне ничего не говорила. Ты ни разу не сказала: «Скотт, я хочу выступать на этой проклятой сцене». Нет, ты говорила, что мы с тобой всегда будем вместе и ничто нас не разлучит.
Сейчас в это трудно поверить, но так оно и было, Алекс хотела существовать сразу в двух мирах. Скотт заставил ее выбирать, и она сделала выбор.
