В уголке, где едва слышался вокзальный галдеж, стоял книжный ларек, в котором я купил план района Куинс. Сверяясь с ним, обнаружил, что угол 169-й улицы и 83-й авеню находится в квартале под названием «Ямайка», всего в нескольких кварталах от станции метро на Независимой линии. Стало быть, пришло время возвращаться в подземку. Ощутимое унижение после вчерашних прогулок в роскошном мягком «паккарде», пусть и похожем на машину преступников.
Я с грохотом влетел в Куинс по Маячной линии и перешел на Независимую, которая и привела меня к Хиллсайд-авеню и 169-й улице «Ямайки». Я поднялся наверх, к веселому солнечному свету, взобрался на холм по 169-й улице и свернул направо на 83-ю авеню.
Район был жилой, тихий и приятный, для людей среднего достатка.
Большинство домов построили еще до второй мировой войны. Почти все они были особняками и стояли на просторных земельных участках. Дом 169-88 был похож на соседние – широкий двухэтажный особняк из строевого леса с пристроенным сбоку гаражом. Не очень хорошо ухоженный кустарник тянулся вдоль фасада, лужайка малость высохла, но недавно была выкошена, и посреди нее торчал щит с надписью светоотражающими буквами. «МАХОУНИ»
Тот ли это Махоуни? Брать взятки от мафии и жить в такой дыре?
Ну а где ему еще жить? Наверное, до сих пор я по-настоящему не задумывался о том, где должен обретаться проданный мздоимец из полиции.
Похоже, я считал, что он проживает не иначе как в ночном клубе и держит на одном колене Мерри Андерс, а на другом – Барбару Николе. За спиной расфранченные кавалеры, все смеются, и шампанское льется рекой.
Но он проживал тут, в довольно чистеньком особняке строевого леса, на тихой боковой улочке, в квартале «Ямайка», район Куинс. И это немного пугало.
Проходя мимо дома Махоуни, я замедлил шаг, но не остановился. Было только три часа, а инспектора ждут домой в начале седьмого. Поэтому я добрел до следующего угла и свернул направо, обратно к Хиллсайд-авеню, чтобы предпринять прогулку по ней.
Чем дальше по Хиллсайд-авеню, тем более жалко она выглядела. Первые два квартала занимали банки и ресторанчики для гурманов, но потом пошли целые кварталы контор по торговле недвижимостью, стоявших вплотную друг к дружке тесными рядами. Маленькие, безвкусно-цветистые, не вызывающие доверия. На некоторых из них, чтобы вы знали, висели объявления типа: «Продаем старые дома»
За старой недвижимостью потянулись стоянки старой движимости. Я развернулся и двинулся обратно, поскольку не имел ни малейшего желания знать, что там дальше за стоянками.
Дойдя до спуска в подземку, я заглянул в закусочную, сел за стойку и заказал кофе и пирожок с сыром. Пережевывая его, попытался выработать какой-нибудь план действий.
Чего греха таить, заранее я об этом не подумал. Когда я выяснял, где живет Махоуни, у меня был план, по которому я действовал. Но и только.
Теперь понятия не имел, что делать. Я знал, что должен поговорить с Махоуни и как-то заставить его выложить интересующие меня сведения. Знал, что, добиваясь всего этого, я не должен попасть в лапы Траска или Слейда, один из которых, если не оба, вероятно, денно и нощно следует по пятам за Махоуни.
Итак, можно подождать его поблизости от дома, а потом подойти к парадной двери, постучать и тотчас начать разговор. Кажется, Махоуни женат, и вполне возможно, жене неизвестно о его двурушничестве, что позволит мне припугнуть Махоуни тем же, чем я настращал дядю Эла.
С другой стороны, я могу отправиться домой к Махоуни прямо сейчас, связать по рукам и ногам всех, кого застану, и дождаться хозяина уже внутри.
В этом случае Траск или Слейд не узнают о том, что я поблизости. Если, конечно, не войдут в дом вместе с Махоуни.
А может, дождаться его прихода, позвонить по телефону и как-нибудь выманить Махоуни из дома, а потом спрятаться в его машине, выехать вместе с ним из этого района, а уж затем пустить в ход веревку?
Мне не понравился ни один из этих вариантов, но у меня оставалось еще три часа, и я убеждал себя в том, что скоро придумаю что-нибудь более приемлемое.
Закусочная была оснащена телефонной будкой. От нечего делать я зашел в нее и посмотрел в телефонном справочнике номер полицейского управления Куинса. Оно располагалось по адресу 168-02, 91-я авеню.
Хей, да это же в пяти кварталах отсюда!
Я решил пойти взглянуть на управление – просто чтобы убить время. На углу 169-й улицы и 91-й авеню свернул направо. С одной стороны располагалась муниципальная автостоянка, с другой – универмаг.
Здание полицейского управления оказалось меньше, чем я думал. Это был квадратный пятиэтажный дом. Первые два этажа облицованы серым камнем, три последние – простой кирпич. Сводчатые окна первого этажа, широкие и высокие, были сплошь задернуты зелеными шторами. По бокам от деревянных двустворчатых дверей главного входа, застекленных поверху, висели привычные зеленые фонари, а белые буквы над дверью сообщали, что здесь находится сто третий полицейский участок.
Иными словами, управление полиции Куинса выглядело не ахти как.
Я прошел мимо, разглядывая окна верхних этажей. За одним на них, наверное, сейчас находится помощник старшего инспектора Патрик Махоуни.
Свернув за угол, я дошел до следующей улицы, носившей название Ямайка-авеню. Тут я свернул налево, обогнул квартал и довольно скоро опять очутился поблизости от управления полиции. Точнее, от здания участка, которым оно на поверку оказалось.
На этот раз, однако, я не прошел мимо. В голове у меня вместо планов теснились тревожные мысли, мне отчаянно хотелось поскорее покончить с делом, поэтому я резко свернул налево, толкнул двустворчатую дверь сто третьего участка и вошел внутрь.
Прямо за дверью, в своего рода тамбуре, стоял патрульный в форме. Он с легким испугом посмотрел на меня и спросил:
– Что вам угодно?
Похоже, его и впрямь удивило, что сюда кто-то вошел.
Написанное от руки распоряжение, висевшее на внутренней двери, призывало всех офицеров обязательно показывать патрульному при входе свои удостоверения, а штатских – именно так там было написано – излагать ему дело, по которому они пришли, а уж потом идти дальше.
Я слишком зачитался объявлениями и пока не придумал, что сказать.
Патрульный смотрел на меня все более подозрительно и наконец проговорил:
– Ну-с, что вам здесь нужно?
Надо было отвечать. Тамбур был тесный, и мы стояли вплотную друг к другу. Я открыл рот, немножко позаикался и наконец выпалил:
– Махоуни.
Охранник насупил брови; подозрения его все усиливались.
– Что?
Все не так. Все не правильно. Я ведь хотел встретиться с Махоуни в тишине и уединении его дома, а не здесь, в полном людей и опасностей здании полицейского участка.
Но сделанного не воротишь, и пути назад нет.
