— До Большой земли пять миль. Течение сильное. Каким бы хорошим пловцом ты ни была… Не валяй дурака, Линда. Даже не пытайся.
— Но я…
— Если хочешь умереть, то постарайся не делать этого в моем присутствии.
— Я не собираюсь умирать!
— Если я увижу, что ты хочешь совершить какую-нибудь глупость, я привяжу тебя к себе веревкой, так и знай!
Золотые глаза пылали гневом, пальцы намертво стиснули плечи Линды, но боли она не чувствовала. Вместо боли был восторг, был жар в крови, звон в ушах и мощный зов крови. Коннор Брендон был так близко, так дьявольски соблазнительно близко, что она могла расслышать стук его сердца!
— Поклянись, что не станешь пробовать уплыть!
— Я не собираюсь рисковать своей жизнью.
— Поклянись, Линда!
— Хорошо. Клянусь, что не стану пробовать уплыть. Доволен?
Коннор развернул ее и почти потащил к дому. Сердитая и все еще возбужденная, Линда поинтересовалась на ходу:
— Что мы будем здесь делать целую неделю?
— Тебе нужен отдых. Последнее время ты работала как проклятая. И не смотри на меня, как монашка на солдата! Я не насилую женщин и не принуждаю их к сожительству, если они этого не хотят!
— Это ты так говоришь, но почему я должна тебе верить? Может быть, вчера ты подсыпал мне наркотик, привез сюда и затащил в постель, откуда мне знать?
Коннор остановился как вкопанный. Холодок пополз по спине Линды, когда она увидела его глаза. Нет, бешенства в них не было, злости тоже, но было нечто, отчего она сразу поняла, что перегнула палку. Не отрывая странного и пристального взгляда от ее побледневшего липа, Коннор Брендон процедил сквозь зубы:
— Все возможно, все возможно…
В следующий момент он содрал с себя рубашку и повернулся к ней спиной.
— Видишь ли, царапины и синяки почему-то у меня на спине и плечах, а не на лице, где должны бы быть, коль скоро я тебя изнасиловал. И мне, к сожалению, не известен препарат, одновременно являющийся возбудителем полового влечения и наркозом, после которого отшибает память. А тебе?
Линда опустила голову и тихо сказала:
— Нет. Ты не веришь, что я потеряла память?
— Вообще-то… нет.
— Но зачем мне такая глупая игра?!
— На ум приходит несколько причин. Например, ты испытываешь стойкое отвращение при мысли о наших отношениях.
— Но об этом можно было бы просто сказать! Зачем так глупо притворяться? Послушай. Коннор… Должен же быть какой-то способ выбраться отсюда…
— Нет.
— Но ты можешь как-то связаться с Большой землей?
— А зачем?
— Ну, разное может случиться, вдруг тебе понадобится медицинская помощь? Есть здесь телефон?
Рука Коннора тихо скользнула по ее щеке. Он не отрывал от нее глаз и очень нежно гладил пылающую кожу. Линда мучительно сопротивлялась нараставшему напряжению внизу живота. Возбуждение захлестывало ее, лишало способности четко соображать. Словно сквозь вязкий и густой туман донеслись до нее слова Коннора:
— Очень плохая связь. Я пытался сегодня утром, ничего не получилось. Ты обречена провести неделю со мной наедине, сладкая моя. Что будешь делать?
— Не называй меня так!
— Почему? Ночью ты не возражала.
— Я не помню, что было ночью, будь ты проклят!
— Помнишь или нет, но это было. Ты любила меня так, словно провела долгие годы в полном воздержании, ты была словно дикая кошка, ты стонала и шептала мое имя, ты кричала, сладкая моя королева, ты любила меня! Почему же ты отказываешься от этого сегодня?
— Потому что ты для меня незнакомец. Я не могу спать с человеком, которого не знаю. Может быть, мне было слишком стыдно, может быть, я разочаровалась слишком сильно, потому и забыла все наутро, что бы ни было — я не собираюсь повторять этого!
Его рука отдернулась от ее щеки, словно обожглась. Коннор Брендон не зря походил на кондотьера. Воины умеют держать удар. Выражение его лица практически не изменилось, только голос стал спокойнее, а тон — вежливее.
— Отлично. Давай подведем итоги. Поскольку выбраться с острова мы не можем, предлагаю просто провести здесь неделю, наслаждаясь неожиданным отдыхом. Два малознакомых существа вдали от цивилизации, но под одной крышей.
— Похоже, у меня нет выхода.
— Только не прибедняйся. Отнесись к этому, как к отпуску.
— Да? И что мы будем делать? Ругаться? Прятаться друг от друга?
— Не говори ерунды. Здесь полно книг. Можно купаться — только под моим присмотром. Если хочешь, могу научить готовить. Выспаться — это тебе нужнее всего. Кстати, хочешь, прямо сейчас и начнем? Поплаваешь и поспишь. Завтракали мы поздно, так что пообедаем вечером.
В этом был здравый смысл. По крайней мере, план действий. Линда исподлобья посмотрела на смуглое, красивое лицо.
— Ладно… В конце концов, искупаться — это неплохо.
Она почти вбежала в спальню, словно пряталась от Коннора. Купальник показался ей слишком вызывающим, бикини почти ничего не прикрывало, но Линда нашла большой шелковый платок и соорудила из него что-то вроде парео.
Линда боялась встретить Коннора внизу, но в доме его не оказалось. Она выбежала на пляж и замерла в невольном восхищении.
Смуглый морской бог плыл, рассекая изумрудные волны мощными движениями мускулистых рук, и кружевная пена разлеталась во — все стороны от могучего тела. Бог думал о чем-то своем, лицо его было прекрасно и спокойно. Богу не было дела до измученной души Линды Чериш, богу было наплевать на черный ужас, затопивший ее осиротевший разум.
Линда вздохнула. Коннор Брендон был слишком хорош, так хорош, что ее уже не удивляло собственное возбуждение. В конце концов, она была просто женщиной…
Женщиной без прошлого.
6
Линда стояла, вглядываясь в даль, одежда лежала у ее ног. Коннор тем временем вышел из воды. Его мускулистое тело, покрытое ровным бронзовым загаром, блестело в лучах солнца, мускулы лениво перекатывались под гладкой кожей. Коннор Брендон очень напоминал хищного зверя — сильного, красивого и опасного. Линда нервно повела плечом. Вид этого почти обнаженного тела немедленно вызвал у нее сладкую судорогу внизу живота. Она желала его со всей страстью, на которую только способна женщина, и это необузданное, первобытное желание пугало холодный рассудок.
Коннор подобрал с песка полотенце и обернулся им, бросив слегка насмешливый взгляд на Линду. Во всяком случае, так ей показалось.
Он увидел ее, еще плавая в океане. Она вышла из дома, и ветер немедленно стал играть с тонкой тканью парео. Умопомрачительная фигура Линды не просто угадывалась — она была почти обнажена, и Коннор мрачно подумал о том, что даже прохладная вода не в силах остудить его желание. Линда Чериш возбуждала его каждую минуту, каждый миг, едва он только видел ее.
