— Что-то мне нынче не хочется ничего продавать. Вы уж простите старого дурня, нет у меня ничего бабского да изящного, милостивая леди.
— Понимаю. Только продавать ничего не придется. Поменяемся, если захотите.
Кормак засопел:
— Смеетесь, леди? Мне работать нужно.
— Так что мы сидим? Показывайте товар. Если что-нибудь выберу, поторгуемся, вы мне чинно откажете, да и уберусь я восвояси. Куда быстрее выйдет, чем сидеть, пыхтеть и не решаться меня взашей вытолкать.
Каждое из готовых изделий было аккуратно завернуто в холстину. Коллекция образцов раннего западноевропейского стиля: прямые обоюдоострые клинки квилонов,
[12]
дирки
[13]
с жалами длиной в локоть. Изяществом отделки оружие не отличалось. Относительно качественный металл, продуманная форма. Рабочие железки, для профессионалов. Большинство обитателей счастливых земель Мэлори, очевидно, резали дарков и друг друга ножами и тесаками попроще. До изготовления дешевых бытовых образцов мастер Кормак не опускался, ширпотреба на рынке и так хватало.
Качество оружия производило впечатление. Но ни один из клинков Катрин не подошел. Хотелось надеяться, что не придется драться с профессионалами, всю жизнь протаскавшими доспехи. Собственные успехи в фехтовании шпионка оценивала трезво.
— Не нравится? — с презрением пробурчал Кормак. — Уж не обессудьте, леди, ни серебром, ни камнями мы не украшаем.
— Камни нужно в ушах таскать, а не на железе. Делать оружие вы умеете, это видно. Только вы сами, уважаемый мастер Кормак, что бы мне из этого посоветовали? — Катрин кивнула на разложенные по грубому столу клинки.
Мужчина окинул взглядом ее высокую гибкую фигуру. Подчеркнутую платьем тонкую талию, короткие светлые пряди, выбившиеся из-под сложно и необычно повязанного платка.
— Чтобы советовать, нужно знать, зачем вам вообще понадобилось оружие. По-моему, у вас при себе и так все, что нужно. А резать горло доверчивым толстякам можно и мясницким ножом. Разве не так, а, леди?
— Мысль улавливаю, частично согласна. Но вы-то видите только часть проблемы. Хотите, верьте, хотите, нет, пару раз горло пытались мне самой перерезать. Я девушка добросердечная и мирная, но ведь попадаются людишки разные. Шея у меня одна, и защищать ее я предпочитаю надежным инструментом. Вряд ли в таком деле стоит полагаться на кухонные ножи. Как считаете, мастер Кормак?
— Возможно. Только вы, леди, и сами не знаете, что вам нужно.
— Почему же не знаю? Знаю, и очень даже точно. Только в вашем ассортименте не нахожу…
Катрин сидела на корточках, чертила на земле и объясняла. Кормак сначала скептически кривил губы, потом возмутился.
— Никогда не видел подобной ерундовины. Это не нож и не кинжал. И никакой гарды? Да при этом обоюдоострая заточка? Что им делать прикажете?
— Все. Гулять по лесу, метать, резать глотки и колбаску.
— Ходить в лесу? Вы в своем уме, леди?
Катрин пожала плечами:
— Вопрос спорный, я готова согласиться. Давайте не будем его обсуждать и вернемся к ножичкам…
Разговор вышел долгим. Сначала чертили на земле, потом мастер Кормак принес дощечку и уголь. Даже в поверхностном и дилетантском изложении очерк по эволюции короткоклинкового оружия вызвал неподдельный интерес. Время от времени мастер кузнечного дела рявкал и возмущенно махал руками, уличая девушку в техническом идиотизме. Катрин оправдывалась тем, что все это она слышала от других…
Сонная Ингерн плелась следом. На солнышке ее разморило, и служанка мирно продремала на бревнышке у забора всю увлекательную технократическую дискуссию. Кстати, о солнышке. Катрин огляделась.
— Эй, вы в озере купаетесь?
— Да, госпожа. Летом все любят купаться.
— Дно хорошее? Ил? Коряги? Камни?
— Здесь нет. На том берегу камыш и там…
— Понятно. Пойдем.
— Но сейчас же не лето. Нельзя купаться. Никто не купается.
— Почему? Вода такая холодная?
— Ну, вода, наверное, тоже. Но не в воде дело-то. Сейчас даже мальчишки не купаются…
Озеро лежало синее, спокойное. Неторопливо плыли по глади перевернутые облака. По узкой полоске песка, среди пустых створок перловиц, прыгали длиннохвостые птички. На противоположном берегу плотной стеной замерли сосны. Мирно, спокойно. Солнце совсем по-летнему пригревало лицо.
Катрин сидела на пригорке, прикрыв глаза. Думать ни о чем не хотелось. Ингерн затаилась где-то сзади, и ее присутствие почти не ощущалось, не раздражало.
Может, пора прекратить эти игры? Вполне достаточно для разведки. Профессор и так будет по гроб жизни благодарен. Вернуться, получить документы. Вернуть себе право мыться в ванне, ходить в кино и есть мороженое. Все это уже честно заработано. Сведений предостаточно. Бедняга Найт сгинул на перевале. Могила слева, под белым камнем. Хотите, идите сами и проверьте. А мы — в цивилизованную жизнь с чистой совестью. Никаких дарков, никаких мечей и массовых безобразий у камина.
Катрин приоткрыла один глаз. Нет, рановато возвращаться. Руки-ноги на месте, дырок в шкуре нет, умники Базы справедливо в дезертирстве заподозрят. Ладно, подышим еще экологически безупречным воздухом. Катрин встала, подозрительно огляделась. Вроде никого, сонная толстушка не в счет. Шпионка расстегнула верхнее платье.
— Да что вы делаете, моя леди?! — пролепетала служанка. — Не ходите в воду, прошу вас.
Оказывается, не спала, курица перекормленная.
— Я только умоюсь, — успокоила ее Катрин. — Подержи тряпье.
Не без труда выпуталась из второго платья и нижней рубашки. Черт, давно не носила на себе столько тряпок. Сбросила туфли, сдернула с головы платок.
Нагруженная одеждой служанка горестно смотрела вслед. Губы вздрагивали. Жуть до чего юная зеленоглазая госпожа на леди не похожа. Может, и правду говорят, что умеет прорицать да в бесноватость впадать, потому как и сама из дарков? О таких полукровках часто сочиняют сказки. Страшнючие существа, всесильные и днем, и ночью.
Кожа оттенка вечернего солнца. Стриженные, как у мужчины, встрепанные волосы. Длинные ноги, угловатые, как у мальчишки, плечи. Налитая упругая грудь и нахальное бесстыдство хозяйки мира. Кинжал, с которым странная леди не расстается даже в постели, чудно подвязан к руке.
В воду лезет. Мыслимо ли? Ингерн облизала губы. И что леди-хозяйка скажет, случись что? Ой, что сейчас будет.
Ничего не случилось.
Катрин вошла по колено в воду. Перед купальщицей лежало безмятежное озеро. Мягкая как шелк, пусть и ледяная вода, ласковое солнце. Тело наслаждалось свободой. Странно, что можно так истосковаться по первобытной наготе. Ну и бесстыдное же ты существо, госпожа шпионка. Тебя бы в палеолит, к раскованным человекообезьянкам.
