* * *
Над Тинтаджем сгущались сумерки. Катрин сидела в проходной комнатушке. Дом превратился в штаб, и за стеной продолжался затянувшийся королевский совет. В принципе, Катрин могла бы сидеть и там. За последние часы авторитет гостьи, по части военно-магических консультаций, непомерно возрос. Катрин детально изложила свои догадки о возможностях нового оружия. Щекотливых вопросов, откуда гостья это знает, да где была раньше и почему такая умная до сих пор молчала, не последовало. Отцам-командирам было не до дрязг и разборок.
Главенствовали две точки зрения… Атаковать, двигаясь скрытно. Короткими бросками добраться до баррикады и превратить в фарш всех, кто за ней находится. Дальше все пойдет как по маслу. Смущали потери. Передвигаться по-пластунски королевская пехота не умела. Собственно, и сама мысль — ползать в бою, до сегодняшнего дня казалась дикой и противоестественной. В том, что большая часть атакующих не доберется до заграждения, не оставалось сомнений даже у упорных сторонников немедленной атаки. Но ведь можно будет отомстить за павших…
Второй путь — глубокий обход. Начать восстановление Северного моста, мелкими группами перейти по Жабьей и Бабьей плотинам. Поджимало время. Через два часа наступит темнота. Если кто-то и успеет проскочить за реку, положение этих храбрецов окажется крайне незавидным.
И главное, никто не мог предсказать, где к утру окажется чудовищное оружие Наместника. Если, конечно, у врага всего два орудия. Впрочем, тут все сходились во мнении, что, будь у воинства Светлого еще такой «демонов гром», битва с самого начала шла бы иначе.
Когда обсуждение пошло по третьему кругу, Катрин покинула высокое собрание. Бесспорно, ей были весьма благодарны за информацию, но замечать как-то сразу перестали. Ничего удивительного, по дальнейшему штурму города гостья, при всем желании, высказать что-либо вразумительное была неспособна, поскольку понятия не имела, где та Жабья плотина и что, собственно, надлежит атаковать за рекой. К тому же после мясорубки на мосту девушка окончательно перестала напоминать благородную леди. Возбужденные мужчины изъяснялись доходчивым воинским языком, изобилующим рискованными формулировками и импровизированными терминами. Собственно, иных лексических вариантов и не имелось. Понятия «артиллерия» и «пушка» Катрин в обиход вводить не решилась, а «эта огрова гнусь» нуждалась в собственном названии. Имен огнестрелу присвоили много, и все малоцензурные.
Катрин мрачно смотрела на край еще голубого неба. Остальной небосвод заслоняла спина наблюдателя-арбалетчика. Патриархальный мир Тинтаджа менялся на глазах. Выбитые стекла, беззастенчиво изъятая для штабного совета мебель, осколки раздавленных тарелок на полу. Бесследно исчезнувшая говядина. Хозяева, должно быть, забились куда-нибудь в подвал. Катрин, морщась, повертела шеей. Наскоро умыться шпионка успела, но кольчуга и все, что было под ней, превратилось в этакую пропотевшую дрянь, что впору запаршиветь. Переодеться не во что, вымыться негде. Лишая и чесотки еще не хватало…
— Устали, юная леди? — лорд Фиш, кряхтя, присел на табурет. — Честно говоря, я и сам страшно отвык. Война — дело беспокойное, не для стариков.
— Молодые тоже далеко не все в восторге, — пробурчала Катрин. — Найдутся занятия и поприятнее…
— Да? — Старик с явным интересом вскинул кустистые брови. — А мне казалось, вы любите действовать. И порой удивительно удачно и энергично для очаровательной девушки.
— Для кого удачно? Я далека от восторга. Тем, кто сейчас умирает, полагаю, понравилось еще меньше. Дурь сплошнейшая. И вообще вызывает острую систематическую фрустрацию…
— Ругаетесь вы тоже замечательно. — Лорд Фиш мечтательно вздохнул. — Обещайте мне непременно объяснить точный смысл северных выражений. И вот то, на «б», непременно. Мне кажется, оно такое энергичное и емкое.
Катрин хотела спросить, что там в итоге слушали-постановили на королевском совете, но догадливый старик заговорил об этом сам. Особой секретностью стратегическое решение не отличалось, поскольку командование толком ничего не решило. Послать разведку к мостам, разузнать все, что известно в городе о вонюче-грохочущем колдовстве. Возможно, кто-то что-то подсмотрел, возможно, Наместник счел нужным с кем-нибудь поделиться своими планами. Не может же быть, чтобы никто ничего не знал? В общем, известное дело — утро вечера мудренее.
— Ночь для отдыха. Утро для трудов пламенных-славных. Вечер для итога и вразумления, — лирично формулировал одноглазый дед.
— Ночь с утром никак поменять нельзя? — спросила Катрин.
Лорд Фиш показал корешки зубов.
— Не в том я возрасте. Еще запутаюсь. Но вас, леди, вполне понимаю.
На лестнице, где вполголоса переговаривалась охрана, наступила внезапная тишина. Лорд Фиш вскинул голову, меч тихо пополз из ножен. «А дедушка еще и рубануть сподобится», — подумала Катрин. За глефой тянуться не стала, пальцы коснулись рукояти ножа в рукаве.
Когда в дверном проеме беззвучно возникла светлая фигура, у Катрин мороз прошел по коже. Потом шпионка весьма глупо и счастливо заулыбалась.
Несмотря на чересчур свободную, распоясанную рубаху, на смешные просторные штаны и мешок за плечом Блоод выглядела до неправдоподобия стройной и легкой. Повязка, закрывающая глаза, слегка усмиряла иссиня-черные кудри. Несмотря на завязанное лицо, суккуб отнюдь не выглядела слепой. Движения, вкрадчивые, скользящие, полные сладостной угрозы, завораживали. По случаю сумерек змеиные глаза защищал единственный тонкий слой ткани, и в помещении Блоод ориентировалась без труда. Умненькая девочка.
Катрин преисполнилась глупой нежности и признательности. Весь этот бесконечный день Блоод страшно не хватало. Просто спятить можно, до чего Катрин за пару дней привыкла к близкому и прохладному присутствию суккуба. Ну, к весьма неспокойному присутствию, само собой.
На улице еще теплился летний вечер. Как Блоод смогла отыскать подругу в городе, как решилась двигаться под лучами заходящего солнца, Катрин не понимала.
Лорд Фиш побледнел:
— Это…
— Это моя телохранительница, — решительно сказала Катрин, вставая навстречу подруге. Страшно хотелось обнять тонкую талию, но на подруг смотрели. Катрин взяла узкую ладонь, и пальцы суккуба благодарно ухватились за руку. Блоод, несомненно, было весьма непросто открыто стоять под взглядами стольких людей.
Лорду Фишу тоже было непросто. Страшно было старичку. Он наверняка узнал смертельно опасное полусказочное существо. Смотрел странно, вполоборота, пытаясь оторвать взгляд от ланон-ши и не в силах этого сделать.
Катрин встала, загородив подругу.
— Все нормально? Как ты меня нашла?
— Я могу. Видеть день, — прошептала Блоод. — И я принесла вещи.
Чулан возле кухни был свободен. Катрин содрала с себя заскорузлую, пропитавшуюся потом и чужой кровью рубаху, швырнула в угол. В маленьком свертке, принесенном Блоод, имелась запасная рубашка, полотенце и остатки чистого полотна. Катрин склонилась над бадьей. Блоод, относящаяся к водным процедурам со стойким недоверием, неловко лила воду на плечи подруги. Катрин терла себя клочком тряпки и едва не скулила от удовольствия.
