По каналу плыли перья и пух. Еще одна гусиная жизнь подошла к концу.
Мысли скользили по замкнутому кругу. Никакого решения не находилось. Похоже, решения и не было. Пока не было. Блоод думать не мешала, просто обнимала. Интересно, какая у суккубов группа крови?
Плохо. До сих пор король гадить не пытался. Катрин испытывала к нему даже некоторую симпатию. И что его дернуло бродячими шпионками интересоваться? Другого интимного объекта не подвернулось? С его-то подорванным венценосным здоровьем? Дурно, когда слишком много знаешь. Это Блоод виновата. Ланон-ши в некотором роде выполняла функции главного сексопатолога замка. Ну, использовать интимные секретики в политических целях Блоод и в голову не приходило, хотя клятвы Гиппократа ночная дарки, естественно, не давала. Собственно, слабость королевской эрекции, в глазах суккуба, грехом и не была. Привыкшая к подорванному здоровью развитого общества Старого мира, Катрин тоже была настроена снисходительно. Мужчинам слабости простительны. До известного предела, конечно. Но мысли о коронованном поклоннике, отягощенном проблемами потенции, восторга не вызывали. Да и вообще, в постельном смысле король определенно не привлекал.
Хм, шпионки, хоть и бродячие, но гонора у них хватает. А если его королевское величество настаивать вздумает?
Катрин нервно заерзала на подоконнике. Блоод, успокаивая, поцеловала в затылок.
Ладно, удрать всегда можно. А пока пусть все идет, как идет. Полюбуемся на придворные церемонии. Все-таки любопытно.
* * *
Кровать Катрин понравилась. Просторное ложе являлось изюминкой трехкомнатных апартаментов «Покои леди Катрин». Резные столбы поддерживали шелковый, размером с парус, балдахин. Перина доставала до груди шпионки и была чудовищно мягка — грозила явная опасность вообще утопнуть в зыбкой мягкости пухового омута. Несколько покрывал из шоколадного и серебристо-серого меха застилали этот мягкий ринг. Страшно подумать, сколько невинных четвероногих пожертвовало жизни и хвосты на этот томный уют.
Ничего себе. Интересно, горошину под перину сунули? Или вместо зернышка сам король будет? Сверху?
Вокруг постели стояли кресла, заваленные шкурами и меховыми подушками. В большом камине тлели поленья. Стол, покрытый темной скатертью, украшала серебряная посуда. Стены пестрели гобеленами. Судя по неразборчивым сюжетам, здесь изображалась полнейшая история Короны Ворона. Может, будет время…
— Ваши слуги будут располагаться напротив. — Низкорослый тип (мажордом или сенешаль, тьфу, нужно было уточнить, как правильно его величать) указал на дверь по другую сторону широкого коридора. — Пусть леди не беспокоится, здесь совершенно безопасно. Ваш телохранитель может спать спокойно.
Катрин шваркнула на стол свой походный мешок, положила сверху глефу и ножны с кукри. На фоне чеканного серебра посуды натюрморт получился убедительный. Гостья повернулась к сенешалю:
— Благодарю вас, милорд. Мы чудно устроимся. У вас наверняка полно забот.
Тип и глазом не повел:
— Я обязан убедиться, в том, что гости замка ни в чем не нуждаются. Ваша прислуга будет устроена, как подобает. Извольте распорядиться…
Редкого мужества человек. Назвать Блоод прислугой не каждый осмелится. Правда, в сторону «прислуги» лорд-сенешаль упорно не смотрел и от напряжения даже подтянул пухлый животик. И на фиг дяденьку не пошлешь — важный тип, вон какая цепь на шее, один серебряный ворон почти в натуральный размер чего стоит.
— Сходите, посмотрите, и сразу ко мне. Поможете устроиться, — скомандовала Катрин.
Блоод и Ингерн послушно последовали за дворецким. Служанка была слегка напугана, от замковой жизни она порядком отвыкла. А Бло… ланон-ши происходящее забавляло. Она-то чувствовала себя дома.
У Катрин имелись планы на ночной отдых. А стража в коридоре это так… ну, что-нибудь придумаем…
Шпионка вынула из ножен на предплечье новый нож, полюбовалась. Копия, ничем не хуже оригинала. Купила два «лепестка» — оба темной стали, только рукояти разные: кожа или дерево с символической отделкой серебром. Вес, баланс — все равное. И как они умудряются близнецов штамповать?
Глава 21
Звякала посуда, из-за распахнутых дверей доносились препирательства прислуги, потрескивали поленья в камине, гудели и взбренькивали инструменты музыкантов, готовящихся усладить слух гостей, но, казалось, наступила тишина. Легкая волна пробежала по залу: на полуслове умолкали разговоры, одновременно поворачивались головы. Еще не все приглашенные были в зале, но и сотни гостей хватало, чтобы толпа чувствовала свою безнаказанность. Локоть привычного, пусть и склочного соседа куда привычнее, чем новая скандальная угроза. Может быть, все клевета. Мало ли бродит сплетен в нынешние беспокойные времена? Но во всякой лжи есть доля…
Вот она — ложь. Высокая, зеленоглазая, в вызывающе немодном, цвета офита,
[37]
платье. Высокомерно вздернутый подбородок, яркое лицо. Хм, а еще говорили — от парня не отличишь. Как же. Красивая, яркая. Даже чересчур красивая. Значит, могут не лгать в остальном. Полукровка, отродье дарков, коварная молодая шлюха. Случайная королевская любовница, фаворитка на день или уже нечто большее?
А это, за ее левым плечом? Неужели та самая девка-даркша?! С первого взгляда не скажешь. В темном, почти траурном платье, в вуали, закрывающей смуглое лицо. Спаси нас боги, прямо мороз от нее по коже. Да как же такую тварь да в благородное общество? В движениях — истинная змея. Да что же это ныне делается в столице?!
…Пялятся, как в кунсткамере. Катрин захотелось хамски, сквозь зубы, цыкнуть-плюнуть на пол, застланный свежим тростником, и круто развернуться к двери. Провались они пропадом со своими церемониями…
Катрин холодно улыбнулась множеству неодобрительных, одинаковых, как у баночных селедок, рож, шагнула вперед… Рыбье разноцветное месиво ожило, раздалось шире, пропуская к столу. Рядом возник лорд-сенешаль:
— Могу ли я показать место милостивой леди?
— Извольте, мой друг.
Люди раздвигались, едва ли не шарахались. Надо думать, если бы светловолосая дикарка догадалась прихватить глефу, уважение к личной гостье короля возросло бы вовсе непомерно. К сожалению, древковое оружие осталось в комнате, и Катрин чувствовала себя препротивно. Кроме глефы пришлось оставить и один из ножей, — все равно резко извлечь клинок из узкого рукава платья — задача хлопотная. Единственный «лепесток» пригрелся за подвязкой чулка. С этими предметами туалета Катрин совершенно измучилась. По удобству шелковые «кишки» не имели ничего общего с когда-то привычными нейлоново-лайкровыми изделиями. Катрин предпочла бы обойтись без этаких проблем, если бы не впавшая в праведный ужас Ингерн. «Ай-ай, без чулок никак невозможно! Да вы посмотрите, какое чудо!» По окончании мероприятия, Катрин твердо собиралась подарить чулки девчонке. Правда, к шелковым изделиям с большим интересом отнеслась Блоод. По крайней мере, саму ланон-ши заставлять натягивать белье не пришлось. Длинные желтые ножки, облитые темно-серым шелком, выглядели весьма соблазнительно, и в то же время по-человечески пристойно. Взглянув, можно, кроме пускания слюны и нетерпеливого повизгивания, и просто полюбоваться.
