— Вот удивила! — фыркнула Люси. — Ты же младшая сестра и прекрасно знаешь своих братьев.
Я закатила глаза к потолку и спросила:
— Интересно, каково это быть единственным ребенком в семье?
— Откуда мне знать? Твои братцы достают меня точно так же, как тебя.
— Верно…
Люси молчала, пока мы обе не переоделись. Она надела длинную черную ночную рубашку, похожую на сарафан, а я — любимые пижамные штаны и футболку. Из нас двоих она всегда выглядела куда больше похожей на будущего вампира. Я вздохнула.
— Соланж, мне ведь так и не довелось видеть обращения Николаса или Логана, — негромко сказала Люси. — Меня тогда выставили из вашего дома, помнишь?
— Помню, — тоже очень тихо ответила я.
Меня за дверь не выгоняли, но отчетливо дали понять, что мне нечего делать на третьем этаже, где спали все братья. Я слышала только неестественную тишину и видела бледные, встревоженные лица родителей, когда они сменяли друг друга возле Логана, а на следующий год — возле Николаса. Что касается остальных братьев, то я была тогда слишком еще мала, чтобы понимать, что происходит, и родители отправляли меня куда-нибудь с Люси. Ее мама вечно сюсюкала надо мной и пичкала меня шоколадом, что сердило Люси, потому что ей самой доставались только соевые конфеты. Я тогда совершенно ничего не соображала. Затотеперь поняла.
— Ну и… что на самом деле происходит? — настойчиво продолжила Люси. — Я знаю, что ты должна заболеть, но неужели очень сильно?
— Увы, действительно очень.
— Нет, в общем, все в порядке, — соврала я, когда мы забирались в кровати конечно, не забава и совсем не весело, но ты ведь знаешь Дрейков. Мы просто обожаем устраивать спектакли.
Ух… опять я вру, да еще и как!
Надо сказать, Люси на это не купилась. Она уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но ее остановил тихий стук в дверь. Она бросила на меня такой взгляд, словно я нарочно это подстроила.
— Сол, это я, — послышался из коридора тихий голос Николаса. — Можно войти?
— Конечно, — ответила я, а Люси внезапно села в кровати и пригладила волосы.
Я недоуменно моргнула. С каких это пор Люси стало беспокоить то, как она выглядит при ком-то из моих братьев?
Дверь бесшумно отворилась, и Николас проскользнул внутрь. Он был в черных брюках, но без рубашки, как будто ему помешали переодеться. Да, определенно что-то было не так. Точно так же я видела, что Люси старается не таращиться на грудь Николаса.
Он посмотрел на нее, нахмурился и выдавил:
— Что?
— Нет, ничего. — Люси резко отвела взгляд.
Она выглядела так, словно готова была покраснеть. Я решила, что надо будет попозже понаблюдать за ней. Но пока это могло и подождать.
— Что случилось? — спросила я Николаса.
— Кто-то есть внизу, — тихо ответил брат. — Он поскребся в окно, и папа его впустил, когда мама что- то ему сказала.
— Ой! — выдохнула Люси.
— Вампир.
— Шастает под окнами? — Я выбралась из-под одеяла. — Это плохо.
— Они в библиотеке.
Мы переглянулись, потом кивнули друг другу и поспешно вышли в коридор, не сказав больше ни слова. Библиотека была одной из немногих комнат в доме, где можно было подслушивать. Благодаря подсказке Куинна мы выяснили, что если лечь на пол в свободной гостевой комнате рядом с моей и прижаться ухом к вентиляции, то можно услышать довольно многое из того, что происходит в библиотеке.
Мы растянулись на жестких досках пола и подползли к нужному месту. Николас был посередине между нами, в наилучшем для подслушивания положении. Он повернулся лицом к Люси.
— Я не слышу… — начала было она, но Николас тут же прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.
Отец и мать могли услышать нас через трубу вентиляции, даже если бы мы шептались совсем тихо. Очень неудобно иметь родителей-вампиров. Подсматривать и подслушивать становится почти невозможно. Ну да ладно, после дня рождения я перестану быть единственной, кто остается глухой в целом доме, стану слышать так же хорошо, как все они.
— Это что, единственная причина к тому, чтобы мы не проткнули тебя колом прямо вот тут, на месте? — вежливо спросила моя мама.
— Я сюда пришел не за вознаграждением, — заверил ее мужской голос, низкий и громыхающий, как будто исходящий из воистину крупной груди — Я бы тогда вряд ли дал знать о своем при-сутствии, так?
— Но ты и не постучался в парадную дверь, — сухо возразил папа.
— В этом доме есть люди, — ответил мужчина таким тоном, как будто это все объясняло. — Я почуял по меньшей мере двоих, но не в этой комнате.
Будь он поудачливее, мог бы почуять Люси и меня прямо над своей головой еще до того, как мы услышали бы его следующие слова.
— Я пришел предложить свою преданность вашей дочери.
Я почему-то уже об этом догадалась.
— Вот как? — Маму, похоже, не убедили его слова, но папа, может быть, и обрадовался возможности приобрести нового сторонника.
— Ты дал клятву верности леди Наташе и носишь знак ее дома, — тихо сказал он.
— Я поклялся в верности королевскому двору, да. — (Это было весьма важное различие.) — Но среди нас есть такие, кто предпочел бы присягнуть дому Дрейков, и я пришел сюда от их имени.
Вот дерьмо! Опять это предсказание. Ну почему мне никто не верит, когда я говорю, что не хочу быть принцессой, королевой или еще кем-то в этом роде, не желаю стать поводом для гражданской войны между кланами? Я содрогнулась.
— Мы будем иметь это в виду. Но разумеется, нам нужны доказательства твоей преданности.
— Разумеется. Когда придет время, вы получите их. — Судя по звукам, мужчина поклонился, — До встречи.
Я услышала, как закрылось окно и мама с папой вышли из библиотеки. Я весь день чувствовала себя отлично, но теперь на меня навалилась усталость, прямо как при гриппе.
— Извини, что я чуть не оставил тебя там, — прошептал Николас, обращаясь к Люси. — Я действительно думал, что они погонятся за нами, а ты среди людей там, на вечеринке, будешь в полной безопасности. Ну что? — спросил он, не дождавшись ответа Люси.
— Ты раньше никогда передо мной не извинялся.
— Почему же? Я сказал, что мне очень жаль, когда использовал твою куклу в качестве мишени для воздушного ружья.
— Это потому, что твоя мама схватила тебя за ухо.
— Как бы то ни было, извини.
— Спасибо, — шепнула Люси.
— Не за что, — прошептал он в ответ.
Я вдруг почувствовала себя чем-то вроде пятого колеса в телеге. Странно.
— Нам надо уйти отсюда. — Николас поднялся на ноги.
