НРТ, как обычно, был «Впереди каналов всех!»
К двум часам дня в офисе появилась срочно вызванная мной Ольга Латынина. Брезгливо морщась, прочитала послание Нумератора, сбегала в аппаратную просмотреть запись сегодняшних «Полуденных новостей» и засела за текст очередного (точнее, второго) обращения к телезрителям по поводу бесчинствующего в городе серийного убийцы. Оля рассчитывала зачитать это обращение из студии «Подставы» в вечернем эфире.
Но осуществиться этим планам было не суждено. К вечеру события начали нагромождаться друг на друга ледяными торосами, и эти торосы растерли своими махинами наше ничтожное сообщение в пыль.
* * *
В половине третьего до меня дозвонился двоюродный братец.
– Денис, я в курсе, – начал он разговор, забыв поздороваться.
– В курсе чего?
– Второе письмо тебе на приватный е-мэйл… номер шестой в Ржевском лесопарке… – принялся перечислять Котляров и резко умолк, похоже, решая, стоит ли продолжать этот список. Не вызывало сомнения, что ему известно гораздо больше, чем мне.
Я его подбодрил:
– Про письмо и труп в лесопарке знаю без тебя. Колись давай, что тебе известно еще.
– Братишка, я должен перед тобой извиниться. Ты молодчина, а я упертый осел! – неожиданно посыпал голову пеплом Серега.
Я рассмеялся:
– Ну, предположим, это для меня тоже не новость. Лучше поведай мне что-нибудь, чего я не знаю.
Котляров чуть помялся и сообщил мрачным тоном:
– Второе письмо было отправлено тоже из «Паутины». – Он явно сожалел, что вчера отказался от моего предложения установить наружное наблюдение за входом в интернет-кафе. Ведь, возможно, тогда бы мы уже имели видео с Нумератором.
«Жаль, конечно, – молча посетовал я. – Упустили такую возможность! Но какой смысл теперь из-за этого рвать на темечке волосы? Надо искать иные подходы к кровавой паскуде».
– А ведь он дерзок, этот поганец, – заметил я. – И, действительно, непредсказуем. Как я и предполагал. Серж, признавайся, что еще знаешь?
– Ну… если это тебе интересно, то есть кое-какие подробности по сегодняшнему трупу.
– Гони! – Я выкрикнул это настолько эмоционально, что Лариса в приемной, наверное, вздрогнула.
А Серега хихикнул.
– Я вижу, действительно, интересно. Не буду томить. Одним словом, наш дружок на этот раз изменил почерк. Совсем незначительно.
– Что, убитая была без сережки в пупке? – попробовал угадать я. – Или оказалась брюнеткой?
– Нет. В крупных деталях все, как обычно. Блондинка до двадцати с проколотым брюхом, джинсы на бедрах, топик. Изменилась лишь надпись на трупе. Денис, помнишь, что этот гад писал раньше?
И зачем он это спросил? Естественно, помню: маньяк всегда проставлял на животике жертвы порядковый номер.
– Как изменилась? Значительно? – спросил я, хотя уже неким шестым чувством понял, что приблизительно должна представлять собой эта надпись.
Нечто типа: «Привет Забродину и Оле Латыниной» или «Василиса, я уже близко!»
И ведь угадал! Почти…
Просто, Нумератор оказался лаконичнее, чем я предполагал.
– Под номером он написал: «Объект насилия», – торжественным тоном сообщил Котляров.
Похоже, этим «сюрпризом» он собирался повергнуть меня в шок. Не тут-то было!
– Нечто подобное я от него и ожидал, – я спокойно сказал, жестоко разочаровав любимого брата. – Что-нибудь еще, Серж?
Нет, больше ничем новым порадовать меня Серега не мог. Посетовал, что вся информация по Нумератору сейчас закрыта, поинтересовался, не собираемся ли мы проводить еще одно экстренное совещание и, решив, что и так угробил на меня достаточно времени, поспешил завершить разговор.
Я вернул трубку на базу и поднялся из-за стола – решил немного размяться, прогуляться до Ольги, посмотреть, как у нее кипит работа над текстом вечернего обращения к телезрителям. А то и попить кофейку с коньяком.
Если, конечно, угостит.
Но дальше приемной уйти не удалось.
* * *
– Денис, – окликнула меня Лариса, когда я уже одной ногой ступил за порог, и знаками показала, чтобы задержался. Она в этот момент разговаривала по телефону, причем, с кем-то важным. Это всегда можно было угадать по ее личику: оно всякий раз принимало слегка испуганное выражение, когда на линии был какой-нибудь небожитель.
Лариса нажала на кнопку на телефоне, заблокировав звук.
– Павел Сергеевич Гордеев, следователь по особо важным делам городской прокуратуры, – лаконично доложила она. – Сегодня утром ты с ним разговаривал. Желает встретиться.
Я недовольно поморщился. Перспектива посещения Дома Мятлевых
[31]
меня совсем не прельщала.
Но, как оказалось, мои опасения были напрасны. Никто вызывать меня на Исаакиевскую не собирался. К моему облегчению Гордеев пожелал сам наведаться в гости.
Он объявился уже через сорок минут. И сразу напрочь разбил сложившийся у меня в воображении стереотип «важняка» горпрокуратуры. Я ожидал увидеть этакого строгого дядю лет сорока, с ледяным проницательным взглядом, усами, портфелем и устало-кислым выражением лица. Но дверь распахнулась, и… к моему столу с широкой улыбкой на устах направился спортивного вида длинноволосый молодой человек приблизительно одного со мной возраста. Вместо строгого костюма на нем были потертые джинсы и дешевенький джемпер. А портфеля не было вовсе. Не было даже папки. Не было даже пакета!
– Добрый день.
– Не такой уж и добрый. Привет. – У него было крепкое рукопожатие. И от него пахло дешевым дезодорантом. – Где только ни довелось побывать, а вот на телевидении впервые, – сообщил он.
– Ну, и как впечатления?
– Признаться, ожидал увидеть совершенно иную картину.
– Хм… Приблизительно представляю, какую: по всем углам горы аппаратуры… рабочий беспорядок и неистребимая пыль… все куда-то бегут, все куда-то спешат. Так?
Он рассмеялся и согласно кивнул:
– Именно так. А у вас самый обычный офис.
– Вы разочарованы?
– Отчасти, – честно признался он.
– Ну-у-у… это же только фасад, – успокоил я его. – Наверху, в жилых помещениях нашего замка, цветы и гобелены, вышколенная прислуга и камерные миниатюры Вивальди. А в подвалах стонут истерзанные жестокими пытками узники. Между прочим, если есть время, могу сводить на экскурсию.
