– Здрава будь, княгиня пресветлая, – поднялся навстречу княгине Асмунд.
– Гой еси, воевода...
Ольга с улыбкой протянула воеводе руку, разглядывая посланца мужа. Был Асмунд такой же, как всегда, – худой, жилистый, сутуловатый. Высокий упрямый лоб, темно-русые волосы на прямой пробор, твердый щетинистый подбородок, длинные вислые усы.
– Весть у меня к тебе, государыня, – начал уже немолодой воин. – Велено передать, что князь на подступах к Киеву, однако задержался на ловах, там, где река Тетерев в Днепр впадает. Сейчас ведь время перелетных птиц, вот князь и устроил ловы, да и рыбной ловлей увлекся, однако не утехи ради, а чтобы запастись едой для воинства, ибо собрал князь для похода рать немалую.
«Собрал-таки воинство, – подумала Ольга. – Все не дает ему покоя удача Олега Вещего, все рвется покрыть себя славой победителя Царьграда. Потому и не стоит ему знать, что я за его спиной с Царьградом все уладила. Да и послов следует выдворить, пока не дознался муж, за чем те приезжали».
– Так сколько времени у меня до приезда князя? – спросила княгиня, прикидывая в уме, сумеет ли с послами византийскими все решить да отправить восвояси.
– Думаю, через седьмицу прибудет. Так, разомнется немного по весне, потешит душеньку. Войска же его уже на подходе к Киеву, и тебе решать, где их разместить, кого в Витичев услать, а кого и в окрестностях стольного града на постой поставить.
Княгиня задумчиво глядела на огонек на носике светильника.
– Я-то справлюсь, не впервой, чай, однако странным мне кажется, что Игорь, собрав войско, вдруг отвлекся на ловы, на рыбалку. Разве княжеское это дело? Что это ему, как юнцу ретивому, вдруг позарез понадобилось забавляться, когда дело его такое ждет?
Асмунд опустил глаза, поглаживал пальцами маковку островерхого шлема. Ну, как ей скажешь? Не поведаешь ведь, что Игорь совсем ошалел от любви к чародейке-полюбовнице, что тешится с ней при каждом удобном случае, что все эти ловы и стрельбища, которые он якобы для пополнения провианта устраивает, все больше задуманы, чтобы свою Малфриду потешить. Ну и – тут Асмунд не сомневался – мешкает Игорь, опасаясь, что весть о полюбовнице дойдет до княгини и не обрадует ее, ссору может вызвать. А Игорю перед походом никак не с руки с женой-правительницей отношения портить, ведь именно она тут остается, ей править, пока он воинскую удачу в дальних краях искать будет. Но говорить о том Ольге Асмунд не решался, вот и мямлил что-то: дескать, князь ныне все охотой занят, людей кормить надо, не хочет князь, чтобы воинство его садилось на шею столичному люду, было обузой Киеву, вот и желает добыть дружине пропитание.
Ольга только плечом повела. Что ж, может, так и лучше. А она пока успеет с послами из Византии дела уладить. С Асмундом же о другом заговорила. Все ли предусмотрел Игорь перед походом? Ведь известно, что не все его князья-посадники преданы верховному правителю Руси. Тот же мальчишка варяг Рогволод, кому Полоцк доверили, больно много воли взял. Да и в Турове князь Тур с выплатой дани не очень-то спешит. Не говоря уже о чрезмерном властолюбии родича Володислава Псковского, который сам княжью шапку пожелает примерить, как только Игорь в дальние пределы отправится.
Для Асмунда речи княгини были привычны. Воевода понимал и опасения княгини, и то, что князь желал взять свое за неудачу прошлого похода. Потому и поведал княгине Ольге, что Игорь набрал войска без числа, и отважные варяги к нему прибыли из далекого Севера, и мерянские отряды есть, и чудины, а также множество воев словенских, которые охотно пошли под руку князя, горя желанием прославиться в дальнем походе. Игорь надеется еще в самом Киеве силы почерпнуть. Что же до Володислава, то князь его самого чуть в поход не уломал идти, а когда тот заартачился, да сестра Игоря Предслава в ноги брату бухнулась, умоляя оставить при ней мужа, Игорь почти все воинство коварного родича сманил идти за славой и золотом. Так что Володислав только с ополчением да с ратью преданных Игорю варягов остался. И когда Асмунд заметил, что Ольгу повеселило и успокоило это известие, он наконец передал еще одно повеление Игоря: чтобы к его прибытию княгиня собрала в путь-дорогу печенежского царевича Курю, ибо замыслил князь такое, чего ранее не бывало: хочет вернуть Курю его отцу Темекею, но с условием, что печенеги присоединятся к походу на ромеев.
– С печенегами он в поход собирается? – всплеснула руками Ольга. – С этими обманщиками? Да они ни один договор толком не соблюдают. И только то их удерживает от набегов на Русь, что Куря, сын Темекея от любимой жены, у нас в заложниках.
– Ну, Темекей не единственный из ханов, кто кочует по степям Приднепровья, – заметил Асмунд, покручивая длинный ус. – А вот если Темекей и другие ханы увидят, как холят и лелеют маленького Курю в Киеве, может, удастся и сговориться насчет общего похода. Печенегам ведь все равно, кого грабить, в том вся их натура подлая, ну, а тут им предлагают идти на сам Царьград, да еще вместе со столь мощным войском. Ты подумай, Ольга, разве откажутся они от возможности такого богатого улова? Нет, пусть распадется мой щит, если Игорю не дан хороший совет насчет печенегов. Да и предсказания были добрые насчет похода, великое богатство обещано. И в Перыне волхвы предсказывали, и Малфрида предрекла, а она редко когда ошибается.
– Погоди! – резко прервала воеводу княгиня, быстро поднялась, задышала часто – Что ты только что сказал, Асмунд мой верный? О какой это Малфриде упомянул?
Воевода замолк на полуслове. Потом понуро опустил голову, разглядывая чеканный ободок своего шлема, долго глядел, словно, кроме узоров на нем, ничего более важного для Асмунда не существовало.
– Ладно, уж, – сказал, наконец. – Не от меня, так от других дознаешься. Ибо Игорь твой вновь сошелся с чародейкой Малфридой, по которой в прошлое лето сох.
После этих слов наступила тишина, лишь потрескивало масло в светильнике да где-то во дворе бухало в кузне.
Асмунд исподлобья взглянул на княгиню. Ольга выглядела спокойной, только взгляд ее застыл, устремившись то ли куда-то в пространство, то ли в глубь себя. Что ж, Асмунду было известно, что она и раньше места себе не находила, когда узнала, что Игорь завел себе полюбовницу-ведунью и не расстается с ней ни на миг. Конечно, бывали у Игоря женщины в походах и в разъездах, однако всей Руси ведомо, что только Ольга его княгиня и госпожа в Киеве. С появлением же Малфриды... Ну, да что там говорить. А сказать было надобно.
– Ты вот что, Ольга, послушай меня старого. Малфрида эта не представляет опасности твоему княжескому положению. Да и вообще она странная. Дары от Игоря принимает словно бы нехотя, особенно не выделяется, все больше в стороне держится да наблюдает. Вот только... Пойми, княгиня, мила она Игорю. Ты жена его, а она... Рано или поздно она надоест ему, как другие надоедали. Пока же она вреда князю не делает, наоборот – помогает. Где советом, а где и чем иным. Говорю же тебе – чародейка она. Есть в ней нечто необычное, что и пугает, и привлекает людей.
– Что, уже и советы она князю дает? – уловила Ольга то, что больше всего ее заинтересовало. – А Игорь как? Слушает?
