Режиссер скомандовал:
— Всем спасибо! Съемка окончена.
Погасли огни, осветители принялись собирать аппаратуру, усталые актеры потянулись с площадки. Алексей подскочил к брату через несколько минут. Уже в своей обычной одежде, бодрый, смешливый, словно и не он только что несколько часов прыгал, переворачивался в воздухе, падал и снова поднимался.
— Ну как? — весело спросил он.
— Впечатляет, — покивал Леня. — А ты молодец, форму не утратил.
— Обижаешь!
— Чего такой довольный-то? — подозрительно спросил Макеев.
Он видел, как брат на ходу беседовал о чем-то с режиссером. Еще не хватало, чтобы тот сделал ему какое-нибудь предложение. Пока и с этим-то контрактом не очень понятно, как разобраться.
— А как же? — удивился Алеша. — Кайф! Делать то, что нравится, да еще и деньги за это получать, — расплылся он в улыбке. — Я бы сам доплачивал за такое удовольствие.
Леонид с сомнением покосился на брата. Он так до конца и не понял, то ли Алешка действительно какой-то юродивый и не от мира сего, то ли искусно притворяется. Черт его разберет. Все шутит, острит…
— Ладно, поехали. — Он направился к выходу из павильона.
Алеша двинулся следом. Они спустились к машине. Лазарев расположился в водительском кресле и завел мотор.
— А как тут у вас, конкуренция большая? — осторожно осведомился Леня. — Вы же, наверно, неплохие деньги имеете. Ну, для России, конечно…
— Да есть такое, — согласился Лазарев. — Много молодых ребят приходит, талантливых… Но мы, как видишь, тоже не лыком шиты. Вот у Олега тоже сильная команда. Помнишь Олега? — Леня кивнул. — Черт, неудобно с ним получилось.
— А что такое? — живо заинтересовался Леня.
— Да, бардак кругом, — с досадой отмахнулся Лазарев. — Его вроде сначала пригласили на этот проект, про который я тебе говорил. А в итоге меня позвали. Ну и нехорошо как-то вышло, вроде я ему дорогу перебежал… Хотя я сам не знал, да и он не в обиде, но все равно неприятно как-то…
— Да фигня, — отозвался Макеев. — Это ж бизнес, Олег понимать должен, не мальчик.
Оставаясь спокойным с виду, он внутренне словно весь подобрался, сосредоточился, обдумывая такую полезную информацию. «Так, значит, Алешины работодатели обидели Олега, и тот наверняка не прочь отбить свой кусок обратно. Гм, надо, пожалуй, встретиться со старым другом, перетереть о том о сем».
«Ниссан» притормозил перед домом, Леонид отстегнул ремень безопасности.
— Ну что, — обернулся он к брату, — пошли поглядим, как там наша невеста?
— Ты иди, — потупившись, ответил Лазарев. — А мне нужно еще кое-куда заехать, я попозже буду.
— Куда это? — поинтересовался Макеев.
— Да там… — неопределенно покрутил пальцами Алексей. — К врачу, который бабушку смотрит. Она вроде рецепты обещала к сегодняшнему дню подготовить.
— А, ну давай, доктор Айболит, — махнул рукой Леня. — До вечера тогда.
Он вышел из машины и направился к подъезду.
8
Алеша ждал Веру у клиники. Он припарковал автомобиль на противоположной стороне улицы и терпеливо сидел в машине, время от времени поглядывая на видневшееся в зелени пышных кустов боярышника крыльцо старинного особняка. К медцентру то и дело подкатывали дорогие иномарки, проходили сквозь белые ворота, пересекали двор и поднимались по ступенькам люди — молодые и старые, группами и поодиночке. «Вера, значит, в популярном месте работает, — сообразил Алексей. — Повезло ей, что сюда устроилась. Платят, наверно, недурно. Вон пациенты какие солидные».
Уже почти стемнело, засветились фонари, замигали разноцветными огнями рекламы. Мимо спешили прохожие — хохочущие студенты, клерки в плохо сидящих костюмах, дробно стучали каблуками стильно одетые женщины. В полуоткрытое окно тянуло бензином, пылью, табачным дымом, духами.
Тяжелая деревянная дверь особнячка ежеминутно открывалась… И вот наконец после очередного вздоха двери на ступеньках показалась Вера. Золотистые волосы рассыпаны по плечам, легкий летний пиджак наброшен поверх светло-зеленого платья. Алеша выскочил из машины, перебежал узкую улицу, едва не угодив под черную блестящую «Ауди», подъезжающую ко входу, проскочил под аркой ворот и протянул Вере лохматый букет хризантем.
— Мое нижайшее почтение, мадам, — произнес он, склоняясь в комичном поклоне.
Вера хмуро посмотрела на него поверх цветов, букета не приняла.
— Зачем? — коротко спросила она.
— Ты их любишь, я помню, — объяснил Алеша.
— Это двадцать лет назад было, — усмехнулась она. — Я давно все то разлюбила.
— Разлюбила? Отлично!
Мужчина огляделся по сторонам и сунул букет в стоявшую у ступеней каменную урну. Вера едва слышно ахнула, видимо, пожалела, что повела себя так непреклонно.
— А что ты любишь теперь? — не отставал Алеша.
— Булки с маком, — ехидно отозвалась Вера.
— Булки? Прекрасно! Пошли!
Он ухватил ее за руку и, не слушая возражений, потащил вниз по улице. Вера едва успела обернуться и махнуть рукой ждавшему в «Ауди» водителю.
— Это за тобой, что ли? Богатый поклонник? — насторожился Лазарев.
— Да нет, это… Это служебная машина, собственность клиники, — туманно ответила Вера.
— Я смотрю, у вас там хлебное место, — улыбнулся Алексей, продолжая тащить ее вниз по улице.
В старой, оставшейся еще с советских времен булочной дородная продавщица поглядела на них неодобрительно.
— А булочки с маком у вас есть? — осведомился Алеша.
— Есть! — продавщица кивнула на деревянный лоток на прилавке. — По двенадцать рублей.
— По двенадцать рублей? Замечательно! — Алеша вытащил из кармана кошелек.
— Алеша, прекрати! — Вера тянула его за рукав к выходу.
Он, не слушая, протянул продавщице несколько крупных купюр:
— Нам весь лоток, пожалуйста! Понимаете, — объяснил он в ответ на ее недоуменный взгляд, — мы наркоманы. Сейчас наковыряем мака из булочек и будем опиум добывать.
Продавщица вытаращила глаза, Вера прижала руку к губам, стараясь сдержать смех. На улицу Алеша вышел, гордо неся перед собой деревянный лоток с возвышающейся на нем горой румяных булочек.
— Теперь твоя душенька довольна? — обернулся он к Вере.
Вера, тыльной стороной ладони вытерла слезы, выступившие в уголках глаз от сдерживаемого смеха, чуть прикусила нижнюю губу.
— Алеша, ну зачем это все? Мы же взрослые люди. Так глупо…
Ее лицо в теплых летних сумерках казалось совсем юным, глаза влажно блестели в темноте. На мгновение у него перехватило дыхание.
