Со Стивом мы так и не виделись. Он не заходил к нам, а я не ходила к ним. Я еще не оправилась после расставания, но молодость потихоньку брала свое.
Так или иначе, мне казалось, что меня предали. Я привыкла к тому, что от матери нельзя ждать ничего хорошего, но события этого лета переходили все границы. А каково было моему доброму, чувствительному отцу? Я никогда не говорила с ним об этом. Он избегал меня. Думаю, так он пытался защитить меня, хотя мне было бы приятно с ним поговорить – ведь больше со мной никто не разговаривал.
Дядя Билл не появлялся до конца года. Наверное, дома у него было неспокойно. Гвен сердилась на него. Я часто думала об их семье, особенно о Стиве. Нельзя просто взять и забыть о любви, тем более о такой сильной, как наша. Я скучала по Стиву и еще долго рыдала по ночам, не в силах его забыть.
– Теперь тебя там ненавидят, – сказала мама, и я поверила.
Как я могла показаться им на глаза? Это ведь я была во всем виновата. Если бы я не родилась, все сложилось бы хорошо. Не страдал бы ни один человек.
Это была моя вина, мой позор, и мне предстояло жить с этим почти всю оставшуюся жизнь.
Глава четырнадцатая
В колледже мне очень нравилось. Помимо учебы, я занималась в театральной труппе, пела в церковном хоре, а по пятницам выступала с местными группами. Постепенно я начала жить как нормальная студентка. Лишь когда оставалась наедине с собой, ужасные воспоминания и мрачные мысли снова давали о себе знать, но к этому времени я уже научилась не думать о плохом и делать вид, что все замечательно.
Мама по-прежнему относилась ко мне очень жестоко. Старшие сестры, Элен и Роузи, вышли замуж и больше не жили с нами. Том вступил в Королевскую морскую пехоту и служил где-то за границей. Дома остались только я и Анна; младшая сестра стала маминой любимицей, я же, как и раньше, была «причиной всех несчастий в семье». К счастью, будучи сильно занята, я проводила дома мало времени, потому что участвовала в самодеятельности и усердно занималась.
Билла я не видела больше года, и это радовало меня больше всего. Я даже стала надеяться, что все самое страшное позади и больше никогда его не встречу. Больше не придется его ублажать. Я изо всех сил старалась оставить всю боль там, где ей самое место, – в прошлом. Мне хотелось начать новую жизнь, в которой не будет места несчастью и страху.
Когда мне уже исполнилось восемнадцать, я познакомилась с актером по имени Алистер, высоким, смуглым и очень привлекательным молодым мужчиной. Алистер притягивал к себе людей, к тому же был прекрасным актером. Все девушки сходили по нему с ума, так что я безумно обрадовалась, когда он пригласил меня на свидание. Не кого-нибудь, а именно меня!
Я была поражена, но, не раздумывая, сказала «Да!». «Пожалуйста!» – чуть не вырвалось у меня.
Мы стали встречаться, и тут в моей жизни снова появился дядя Билл. Как-то раз я вернулась домой после занятий, а он, как ни в чем не бывало, сидел у нас в гостиной и пил чай. Я, не веря своим глазам, сразу поднялась к себе в комнату, но мать заставила меня спуститься. На что она рассчитывала? Что я стану относиться к Биллу как к отцу? После всего, что он сделал со мной? Я ведь рассказала ей, как он приставал ко мне, делал мне больно. Я спустилась, поздоровалась с Биллом и, посидев немного, как говорится, для приличия, вернулась к себе наверх. Ни слова не было сказано ни о том, что я узнала, кто мой настоящий отец, ни о моем расставании с его сыном. Биллу явно не хотелось говорить об этом, а мне и подавно.
После этого случая я стала избегать Билла, но он буквально преследовал меня, стараясь застать врасплох и выманить из дома.
– Билл хочет погулять с тобой, так что одевайся, – сказала мать, когда он в очередной раз заехал к нам в гости в субботу. – Вы с ним давно не виделись. Я ухожу к тете Мэри, так что до вечера.
Мама ушла, а Билл, гадко ухмыляясь, смотрел на меня:
– Пойдем, Кэсси, повеселимся немного. Я куплю тебе новые туфли или еще что-нибудь.
– Я с тобой никуда не пойду, – сказала я твердо.
– Тебе же мама велела идти. Неужели ты не послушаешься? Она может очень рассердиться.
– Больше я с тобой никогда никуда не пойду, – не сдавалась я. – И ты меня не заставишь. Только попробуй, я все расскажу Алистеру.
Это было первое, что пришло мне в голову. Всерьез я об этом еще не думала. Билл рассмеялся:
– Расскажи, и что он про тебя подумает? Он спросит: почему ты раньше не пыталась это остановить? Почему раньше никому не рассказала?
Я прекрасно знала, что мало кто сможет понять, почему я столько лет мирилась с насилием. А дело все том, что я пыталась рассказать, но мне не поверили. Вдруг Алистер решит, что я хотела секса с собственным отцом? Он же тогда ко мне и близко не подойдет.
Билл стал угрожать, что, если я не соглашусь переспать с ним, он расскажет о наших с ним отношениях Алистеру, причем повернет все так, что виноватой окажусь я. Я ужаснулась. Меня потрясло то, что он способен на такое, и то, что ему могут поверить.
Я тогда еще ничего не знала о правосудии. Была уверена, что меня сочтут виновной просто потому, что я не пыталась сопротивляться насилию. Влюбившись в Алистера, боялась его потерять. Я была слишком наивной и не понимала, что закон на моей стороне, несмотря на то что мне уже восемнадцать. Я уже пыталась рассказать обо всем матери, но та не поверила. Потом, когда Билл на время исчез из моей жизни, я решила обо всем забыть и двигаться дальше, но вот Билл вернулся, а вместе с ним вернулись страхи и сомнения. Теперь, наверное, уже поздно рассказывать? Да и что я скажу? Он насиловал меня почти каждый день несколько лет подряд. Разве это не подозрительно, что все эти годы я молчала? Кому поверят, мне или Биллу? Мне казалось, что лучший выход – продолжать молчать и делать все, что желает Билл, лишь бы он тоже держал язык за зубами. Я совсем запуталась. Билл так запугал меня, что я сдалась.
В тот день он отвез меня на лодку. Насилие продолжилось.
Летом шестьдесят четвертого года мама попросила одного из знакомых покрасить кухню. По-моему, он не мог найти работу, а мать решила его выручить. Родители и Анна собирались уйти на целый день, чтобы знакомый мог спокойно начать работу. Мать сказала ему, что я буду дома и напою его чаем, когда он захочет.
Фил – так звали маминого знакомого – мне не нравился, но у меня не было оснований его опасаться. Я стала убирать со стола посуду и ставить в раковину. Внезапно Фил подошел сзади и обнял меня за талию.
Я оцепенела от неожиданности, потом развернулась и оттолкнула его.
Он рассмеялся, попытался пошутить и продолжил красить.
Я хотела не обращать внимания на то, что произошло, но воспоминания о приставаниях Билла лезли в голову, и я забеспокоилась. Помыв посуду, я вышла из кухни и стала подниматься к себе в комнату, желая оказаться подальше от Фила.
