- Среди вас ведь были женщины? Раньше, когда-то.... ведь были?
- Были. Давно. Но по какой-то причине, они уступали мужчинам в физическом развитии и постепенно вымерли. Не знаю, даже я не смогу дать тебе ответа.... Я не шовинист, и мне жаль. Но теперь есть то, что есть - только мы.
- А как же новые люди? Вы ведь не гермафродиты?
(Мама, и только не это!)
Сухая усмешка.
- Нет. К тому времени, как это случилось, мы научились создавать новых людей.
- Клонировать?
- Нет. Создавать. Индивидуальных, уникальных людей, не клонов.
- И вы не можете создать женщин?
- Нет. Не с таким потенциалом, как у нас. А в обычных нет смысла, они не способны на физический контакт.
Я хотела сказать "какие же вы бедняги", но удержалась.
Глупости какие-то.... Хотя, какие глупости? Мог ли обычный человек сделать стол невидимым? Мог прыгать в чужой мир? Мог лечить за доли секунды? Нет, не мог. А Дрейк мог. И в том, что он "фонил", сомнений не было - слишком сильно чувствовалось вокруг малейшее изменение его настроения.
Все же вино давало о себе знать - наличие непонятных энергетических фонов никак не хотело укладываться в голову, а передо мной по прежнему сидел красивый мужчина, вид которого наводил на самые, что ни на есть, грешные мысли. Искрила его аура или нет, а Дрейк для меня в какой-то момент стал яблоком, висящим над головой Евы в райском саду. Все равно дотянусь, все равно надкушу, даже если потом грянет с неба гром.
- То есть, мужское достоинство у вас на месте. Вы просто забыли, как им пользоваться за ненадобностью.
Глаза Дрейка одновременно смеялись и оставались непривычно серьезными. Странная комбинация.
- Тебе лучше считать, что так оно и есть.
"Какая неоднозначная фраза. Что бы она могла значить?"
Но додумать не удалось, мыслительный процесс был прерван новыми пояснениями.
... - так же смею заверить, что на всех "не представителей" Комиссии этот фактор не распространяется. Поэтому выбор у тебя более чем щедрый. Тем более, в Городах мужчин заметно больше, чем женщин.
Другими словами мне было сказано: "Гуляй, Машенька, и на искрящийся каравай рот не разевай. Иди и поищи кого-нибудь попроще, благо, смертных вокруг много, а богинь давно не осталось...."
Хм-м-м.... Бернарда внутри меня задумчиво прищурила глаза, и сдаваться, похоже, не собиралась.
- Означает ли это, что помимо отношений "начальник - подчиненный", я все же могу считать тебя.... другом?
- Я был бы этому рад. Более того, хотел бы спросить твоего согласия на довольно дерзкую вещь.
"Страньше и страньше". Камин, снег за окном и возникшая между собеседниками, незримая нить. Какие еще сюрпризы преподнесет этот вечер?
Ухоженный палец Дрейка неторопливо обводил кромку бокала - медленно и очень чувственно. Вдруг нестерпимо захотелось, чтобы вместо стекла под его рукой оказались мои губы. От этой мысли кожа тут же покрылась мурашками.
Я бы заблуждалась, подумай, что он "забыл". Нет, он ничего не забыл...., прекрасно помнил "как это делается" с противоположным полом.
Ожидание затягивалось. Дрейк о чем-то задумался, улыбаясь краешками губ. Красивый.... Дьявольски привлекательный. И через секунду сказавший то, что заставило меня опешить.
- Ты давно выросла из девочки, Бернарда, - прямой взгляд из-под век - глаза в глаза, - но женщиной себя так и не почувствовала. Позволишь ли ты мне быть тем, кто пробудит тебя в этом плане?
Дышать стало трудно, тело совершенно неожиданно отреагировало волной растекающегося жара; я облизнула пересохшие губы и едва смогла сглотнуть. Зачем он гладит этот бокал? И что имеет в виду последней фразой?
- Позволю? Как?...
"Как ты сможешь это сделать без физического контакта?" - мысленный вопрос, так и не прозвучавший вслух.
Он лишь улыбался.
- Да или нет?
- Да. Хорошо.
Дрейк долго смотрел в глаза, не отрываясь, будто ласкал взглядом. Потом мягко улыбнулся.
- Мы просто будем проводить вместе больше времени. Иногда я буду давать советы, а ты им следовать. Хорошо?
- Если буду находить их правильными.
- Будь хорошей девочкой....
Низ живота сладко сжался. В последней фразе было больше секса, чем во всех моих предыдущих романах.
- Послушной.... - Прошептала я.
Дрейк улыбнулся, и от его улыбки перед глазами встали все виденные ранее эротические сцены.
Я не узнавала саму себя - не могла оторваться от глаз начальника, не могла унять непонятно от чего возникшее возбуждение. Сильное, неутоленное, взывающее к инстинктам.
Как он смел? Как вообще получилось, что разговор повернул в это русло? То "я не могу.... энергетический фон.... шок нервной системы". И когда между нами стерлась дистанция? Теперь воздух потрескивал от жаркого возбуждения, от разлитого в нем сексуального подтекста и от бьющих через край неуместных желаний.
Если бы в комнату заглянул посторонний, то увидел бы лишь сидящую на диване девушку, мужчину в кресле и кота, вытянувшегося в соседнем, поближе к камину. Все чинно, прилично, как чаепитие в Сельсовете.
Чинно. Если бы ни греховно тлеющий огонь в серо-голубых глазах.... Если бы не он же, растекающийся в самых неприличных местах.
- Думаю, на сегодня мы договорили.
Дрейк поднялся с кресла. Спокойный, невозмутимый, уверенный в себе и своей власти над миром.
Откуда-то из глубины, стремительно, словно рыба-пила, прорвалось к поверхности желание пробить идеальную скорлупу. Поговорил и все? Я не успела сдержать импульсивный порыв, слова вырвались наружу быстрее, чем их запретил произносить здравый смысл:
- Жаль, что ты не можешь остаться. Я понимаю, импотенция.
Вот. Это. Был. Взгляд.
Он молчал, прищурившись, а губы холодно улыбались. Глаза крепко держали на стальном крючке, оставалось лишь корчиться и извиваться, не имея способности соскользнуть. Меня распяли на невидимом кресте.... Привязали руки к спинке воображаемой кровати....
"Я бы скрутил тебя кольцом. - Говорили эти глаза. - И трахнул бы так, чтобы никогда в жизни ты не посмела больше произнести подобной фразы"
На прощанье он улыбнулся.
Ласково, почти тепло, почти простив. Лишь едва заметный холодок в глубине глаз говорил, что однажды я заплачу по счетам. И оплата будет приниматься неторопливо, с большим наслаждением.
Дверь захлопнулась. Шум отъехавшей машины, два пустых бокала на столе. Ощущение мятых простыней, обессилевшего от страсти тела и запах секса, пропитавший все вокруг.
