В попытке прогнать эти мысли, до того как они напоят ядом его кровь, Маркус осторожно уткнулся носом в шелковые волосы Регины и с наслаждением вдохнул знакомый аромат.
И мгновенно успокоился. Он почти не сомневался, что ей понравилось заниматься любовью, даже так неистово и бурно, как прошлой ночью. А когда самое неприятное осталось уже позади, Регина отдавалась ему с такой пылкостью, о которой любой мужчина может только мечтать.
Не просыпаясь, она прижалась к нему, и Маркус со вздохом заключил ее в объятия. Только тогда ему удалось наконец заснуть.
Тусклый рассвет едва начал пробиваться из-за туч, когда его разбудили звуки музыки.
Арфа!
Господи, не иначе как он умер и попал на небеса — всего одна ночь любви с Региной, и пожалуйста!
Но, слегка приоткрыв глаза, Маркус облегченно вздохнул, поняв, что он все еще у себя в Иллирии. Но откуда тогда звуки арфы? Он уже приготовился услышать ангельское пение, когда отчетливое проклятие, произнесенное женским голосом, окончательно развеяло его иллюзии.
Музыка оборвалась. Маркус сел, обвел глазами комнату и в двух шагах от себя обнаружил свою молодую жену. Сидя на стуле, она старательно подбирала какую-то мелодию и что-то бормотала себе под нос.
И при этом была абсолютно голая — в точности как в том его сне!
Его мужское достоинство моментально встрепенулось, разом пробудившись к жизни.
— Надеюсь, ты собираешься будить меня таким образом каждое утро. — Отбросив одеяло, Маркус выбрался из постели, чувствуя невероятное облегчение оттого, что все его ночные страхи оказались вздором.
Регина вздрогнула, вскинула на мужа глаза и нахмурилась:
— Если ты имеешь в виду тот твой сон, где я, обнаженная, играла тебе на арфе, то можешь сразу выбросить это из головы. К слову сказать, играть на арфе голой чертовски неудобно.
На лице у нее было написано такое искреннее возмущение, что Маркус с трудом удержался от смеха.
— Вот как? — только и спросил он, подойдя к ней.
— Эта штука исцарапала мне колени, — пожаловалась она. — А резное дерево постоянно обдирает мне плечо и…
— Ну, такого мы не допустим. — Потянув арфу на себя, Маркус поставил ее стоймя. Потом подал руку жене. — Хотя, должен признаться, зрелище просто ошеломляющее. — И, наклонившись к Регине, прижался губами к ее шее.
— Кстати, так же потрясающе еще вчера выглядел мой дорожный костюм. Вспомни, какие это имело последствия.
Хмыкнув, Маркус накрыл ладонью ее грудь.
Регина судорожно втянула в себя воздух и прижалась лицом к его руке.
Он только этого и ждал. Подхватив жену на руки, Маркус понес ее к постели.
— Что ж, ничего не поделаешь — придется как-то обойтись и без арфы, и без дорожного платья. Ты не против?
Ее ответом был поцелуй.
Немного позже, удовлетворенный и счастливый, Маркус привлек жену к себе. Она охотно свернулась калачиком у него под боком, устроившись головой на его широкой груди.
— Надеюсь, я не сделал тебе больно, дорогая, — виновато пробормотал он. — Наверное, мне следовало дать тебе время хоть немного оправиться.
— Если бы я сама не хотела того же, — лукаво усмехнулась Регина, натягивая на обоих одеяло, — стала бы я тогда чуть свет играть на арфе?! И потом, мне вовсе не больно. А если честно… — Она тихонько засмеялась.
— Что тебя так рассмешило?
— Вспомнила своих приятельниц. Вот дурочки! Слышал бы ты, какие ужасы они рассказывали о первой брачной ночи!
Едва не убедили меня, что моя собственная окажется настоящим кошмаром!
Маркус выразительно вскинул брови:
— Я так полагаю, это должно означать, что в действительности все было несколько иначе?
На губах Регины появилась улыбка настоящей сирены-соблазнительницы.
— Это было умопомрачительно, но ведь ты и сам это знаешь, самодовольный тупица!
— Ну, ты тоже удивила меня, дорогая!
— Тем, что вела себя так бесстыдно? — Регина пытливо вглядывалась в лицо мужа, стараясь догадаться, о чем он думает.
— Совершенно непристойно! — хмыкнул он.
— Похоже, ты не очень разочарован?
— А разве я обманулся в своих ожиданиях? — изумился он. — Моя жена получает огромное удовольствие, занимаясь со мной любовью! Господи, да это же прекрасно!
— Держу пари, ты говоришь так только потому, что ты скупердяй! Пожалел для жены драгоценностей, да? — насмешливо прищурилась Регина.
— Не понимаю… — растерялся Маркус.
— Все мои приятельницы в один голос твердили, что единственное, мол, приятное в супружеских отношениях — это то, что наутро муж осыпает тебя бриллиантами.
— А ты этого хочешь?
— Нет, если придется отказаться от того, чем мы только что занимались.
Улыбка тронула губы Маркуса.
— Ни в коем случае. А насчет бриллиантов… извини, дорогая, я просто не догадался купить тебе какую-нибудь безделушку в подарок.
Регина звонко рассмеялась:
— Я так и знала! Ты вообще не из тех мужчин, кто дарит женщинам драгоценности.
— Зато я преподнес тебе арфу! — обиженно нахохлился Маркус.
— Да. И она очаровательна.
— Даже при том, что ты не смогла прочесть мою дарственную надпись.
Регина застыла, вся ее веселость разом пропала, и Маркус обозвал себя последним идиотом за то, что брякнул не подумав. Но теперь, когда страсть его была утолена, он намерен был докопаться до правды и выяснить наконец, как случилось, что она осталась неграмотной.
— Послушай, так ты и в самом деле не умеешь читать? Покачав головой, она молча отвернулась.
Но Маркус, обхватив жену за талию, моментально опрокинул ее на спину и наклонился, глядя ей в глаза.
— Дорогая, для меня это не имеет никакого значения. Но я просто не понимаю, как же так — чтобы дочка герцога могла…
— = — …оказаться такой тупой? — с горечью подсказала она.
— Неграмотной, — поправил ее Маркус. Прижав жену к груди, он ласково прижался губами к ее шее. — Ты ведь очень даже неглупая — вот это меня и удивляет больше всего. Так как же получилось, что ты не смогла научиться читать?
Регина, отодвинувшись, посмотрела ему в глаза.
— Думаешь, я не старалась? — уныло пробормотала она. — Сотни, тысячи раз! Я просто из кожи лезла вон, но… у меня не получалось. — Губы у нее задрожали. — Наверное, все дело в том, что мои мозги устроены не так, как у всех.
— С чего ты это взяла? — удивился Маркус. Ответом ему был тяжелый вздох.
— Когда Сайсели только начала заниматься со мной…
