Гидеон поцеловал возлюбленную в ухо, обдав щеку жарким дыханием. Потом дразнящим движением провел ладонью по животу.
– Как говорится в Ветхом Завете? Что-то вроде: «Живот твой – пшеничный сноп, украшенный лилиями». Слова, конечно, другие, но за смысл ручаюсь.
О Господи! Теперь этот хулиган самым бесцеремонным образом цитировал Библию! Да он действительно неисправимо порочен!
– «А груди твои...» – снова зашептал он.
– Гидеон! – не выдержала Сара и, покраснев, подняла голову, чтобы взглянуть в дерзкие глаза. – Право, этот отрывок поистине неприличен. Его не принято произносить вслух!
Гидеон улыбнулся. В улыбке трудно было найти хоть намек на раскаяние.
– Пирату дозволено все. На то он и пират.
С нежной, чуть лукавой улыбкой Гидеон освободил два длинных волнистых локона и замысловато уложил их на плечах и груди Сары.
– Но если ты так настаиваешь на соблюдении приличий, я поговорю о чем-нибудь другом, менее непристойном. Например, о твоих волосах.
Он погладил локоны с трогательной нежностью, которой трудно было от него ожидать. Голос зазвучал мягко и почти задумчиво.
– Обожаю твои волосы. Они похожи на медные монетки, шелк-сырец и шторы мисс Маллиган.
– Мисс Маллиган? – насторожилась Сара. – Кто она такая и что ты делал с ее шторами?
– Ну-ну, мисс Уиллис! Только, пожалуйста, не говорите, что ревнуете!
Проницательный злодей! Разумеется, она ревновала, но ему вовсе ни к чему это знать. Вздернув подбородок, Сара заговорила безразличным тоном:
– Неужели я настолько глупа, чтобы ни с того ни с сего ревновать пирата, который переспал с доброй половиной всех живущих на свете женщин?
Реплика моментально стерла с лица Гидеона беззаботную улыбку. Едва слышно выругавшись, он уронил голову на подушку.
– Нет, не с половиной, только с четвертью. Хотя уже много лет занимаюсь этим примерно каждые полчаса. Помогает сохранить молодость.
Не обращая внимания на сарказм, Сара продолжала:
– А мисс Маллиган скорее всего одна из твоих подружек.
– Ну конечно. Никогда не упускаю возможности затащить в постель особу, которой не так давно исполнилось семьдесят два.
Сара смутилась:
– О!
– Но ты, кажется, действительно ревнуешь. И безо всяких на то оснований. Мисс Маллиган – пожилая старая дева, хозяйка пансиона, в котором мы с отцом часто останавливались.
Синие глаза стали задумчивыми.
– Когда мы у нее жили, мне не было еще и семи лет, – продолжил Гидеон. – Да и жили-то всего полгода. Но это дольше, чем где бы то ни было еще. – Он опять погладил волосы и пропустил локоны сквозь пальцы, а потом снова устроил их на плечах. – Но вот шторы в ее гостиной я почему-то до сих пор помню. Они были сделаны из какой-то алой шелковистой ткани и на солнце вспыхивали словно пламя. Тогда я думал, что это действительно огонь.
Гидеон снова улыбнулся.
– Когда отец напивался и бегал за мной с ремнем, я обязательно прятался от него в гостиной, за этими шторами, надеясь, что огонь меня защитит.
Гидеон взглянул Саре в глаза.
– Наверное, каким-то удивительным образом так оно и случалось. По крайней мере за этими шторами отец ни разу меня не нашел. Зато исправно находила сама мисс Маллиган. Угощала печеньем с молоком и разрешала свернуться калачиком на своей постели, пока отец не протрезвеет. Шестилетнему ребенку это казалось раем. Мисс была доброй, заботливой, и от нее сладко пахло розовой водой. С тех пор питаю слабость к этому аромату.
К горлу Сары подкатил комок. Воображение живо нарисовало, как маленький мальчик в страхе прячется в гостиной за шторами и находит сочувствие и защиту у чужой старушки. Она осторожно провела пальцем по чисто выбритой щеке.
– А твой отец... он часто тебя бил?
Гидеон лег на спину, подложил руку под голову и устремил взгляд в потолок.
– Достаточно часто, чтобы надолго это запомнить. – Гидеон помолчал и холодно взглянул на Сару. – Может быть, скажешь, что надо было делать это почаще, и тогда, возможно, был бы толк? Что там говорит на этот счет всезнающая Библия? Кажется, что-то вроде «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка»? Да?
– О, только не вспоминай об этих ужасных строчках! Больно слышать, как часто люди используют их, чтобы оправдать жестокость. Физическое наказание не несет ребенку ничего, кроме унижения и страха.
Гидеон пристально посмотрел на Сару, стараясь проникнуть в потаенные уголки ее души.
– Да, – наконец произнес он. – Наказание порождает ненависть и стремление к независимости.
Сердце Сары сжалось. Бедный Гидеон! Нечего удивляться его упорному стремлению создать собственный мир, собственный рай. Ведь тот мир, в котором он рос, очень мало походил на рай. Скорее, на ад.
– А где же в это время была твоя мать? – спросила Сара. – Неужели она одобряла... такое поведение отца?
Лицо Гидеона стало непроницаемым. Он вскочил с постели и натянул штаны.
– Ее не было.
– Не было? Неужели она умерла?
Гидеон остановился посреди комнаты, скрестив руки на груди.
– Не важно. Просто ее не было рядом. Сара вздохнула:
– Ну, если не хочешь говорить о собственной матери...
– Не хочу. – Заметив обиженный взгляд, Гидеон тут же добавил: – У нас есть более интересные темы для разговора, более важные. Например, о том, что произойдет сегодня.
Неожиданный поворот мысли застал Сару врасплох.
– Сегодня?
– Да, сегодня. Когда женщинам придется выбирать себе мужей.
Ах да, конечно! После пожара и ночи страстной любви она совсем забыла об этом ответственном моменте.
– Невозможно откладывать до тех пор, пока будут построены новые дома. Восстановление деревни займет несколько недель. Сегодня утром вернулись те, кто плавал в Сан-Николау, так что откладывать незачем. Мне необходимо знать... – Он помолчал. – То есть я хочу знать, кого намерена выбрать ты.
– Зачем? Чтобы одобрить мой выбор? – с вызовом спросила Сара.
– Как, черт возьми, это следует понимать?
Спокойствие стоило Саре немалых усилий.
– Когда мы обсуждали этот вопрос в последний раз, ты совершенно ясно дал понять, что не собираешься жениться на мне.
– А вот и неправда. Я сказал, что сначала хочу попробовать товар.
– Ах да, верно. И как товар? Выдержал испытание? А сколько еще женщин ты перепробовал, чтобы найти достойную пару для приятных ночных развлечений?
– Черт возьми, Сара, ты же знаешь, что с тех пор, как появилась ты, я не был близок ни с одной женщиной. – Гидеон нервно провел рукой по волосам. – То, что произошло между нами, вовсе не было испытанием. И все же выводы неизбежны. Так вот. Если бы выбирать пришлось мне, я выбрал бы тебя и только тебя. Ни о какой другой женщине не хочу даже думать. Но к сожалению, условия соглашения таковы, что выбираю не я. Выбираешь ты. И вопрос в том, какое решение ты примешь.
