Руки Джордана блуждали по ее телу, гладили спину, скользили по бедрам. Не связанный больше никакими запретами, он оставил ее шею и принялся целовать ключицы, затем ниже, вдоль выреза ее платья, пока не достиг ложбинки между грудями.
Девушка едва не оттолкнула его, пораженная его дерзкой развязностью. Но вовремя спохватилась. Изогнувшись дугой назад, она позволила его уверенным умелым губам исследовать выпуклости ее нежных грудей.
Удовольствие растекалось вниз по ее животу, словно струя теплого меда. «Силы небесные! И почему греховные деяния так приятны?» Чем больше его горячие губы ласкали ее, тем больше ей хотелось, чтобы ласки распространились и на те части ее тела, которых дозволено было касаться только законному мужу. Она едва могла дышать, мысли путались в голове. Она быстро теряла контроль в этой сладостной схватке.
Тут граф оттянул отделанный тесьмой вырез ее платья и выпустил наружу одну ее грудь, ошеломив девушку до глубины души. С силой оттолкнув его, она вырвалась из крепких объятий и, прикрываясь, скрестила на груди руки.
Тысячи упреков теснились на ее губах, когда ее взгляд встретил его глаза, ожесточенные, алчущие, полные вожделения. Затем она спохватилась. Леди Эмма не стала бы упрекать мужчину за то, что он мужчина.
Потребовалось усилие всей ее воли, чтобы изобразить уклончивую улыбку на губах и убрать от груди руки.
– Сомневаюсь, что ваша Эмили когда-либо целовалась подобным образом, лорд Блэкмор.
Девушка горячо молилась, чтобы тусклый свет, озарявший аллеи сада, скрыл от него истинное воздействие на нее их встречи. Если бы он могу слышать, как колотится ее сердце, или увидеть, с каким трудом она пытается вдохнуть в легкие воздух, то сразу бы понял, что для нее это не просто легкий флирт.
Слава Богу, он, кажется, ничего не заметил. Когда он приблизился к ней, горячее желание на его лице сменилось неподдельным изумлением.
Эмили поспешно раскрыла свой веер. Игриво помахивая им перед собой, она танцующим шагом стала отходить назад.
– Довольно, милорд. Думаю, я полностью доказала, что не являюсь этой вашей пасторской дочкой. – Поскольку он так и продолжал изумленно смотреть на нее, она добавила, входя в роль: – Прошу меня извинить, но мне лучше вернуться на бал, пока моя мать снова не застала меня в рискованной ситуации.
– Снова? – растерянно переспросил он.
– Вы же не подумали, что стали первым мужчиной, которого я поцеловала? Может, я и англичанка наполовину, но я еще и наполовину шотландка. А в Шотландии у леди гораздо больше свободы… э-э… приятно проводить время.
На выражение его лица стоило посмотреть! Леди Данди была права. Кокетничать с мужчиной – особенно с тем, который был готов поскорее от тебя избавиться, – оказалось занятием, доставляющим огромное удовольствие.
Повернувшись к графу спиной, Эмили бросила на него последний дразнящий взгляд через плечо.
– Но не волнуйтесь. Вы вошли в число лучших мужчин, с которыми я целовалась, уверяю вас.
Затем она гордо удалилась, торжествующе улыбаясь про себя, хотя и молилась, чтобы он за ней не последовал.
Но Джордан был не в состоянии пойти вслед за ней.
Кто же такая эта женщина?
Эта соблазнительница, скрывающаяся в теле Эмили, вела себя как одна из светских распутниц, подыскивающих себе нового любовника, а вовсе не как та невинная девственница, воспоминание о которой уже долгие недели заставляли его ночи напролет без устали метаться в постели. Граф сжал губы. На них все еще сохранялся вкус ее ароматного дыхания, и помнился лавандовый запах ее волос.
Лаванда – Эмили пахла лавандой!
Но многие молодые женщины пользуются лавандовой водой. Кстати, разве могла бы милая дочь священника сыграть подобное представление? Она отказывалась произносить самую невинную ложь. И безусловно, никогда так не целовалась.
Боже милостивый, от этого поцелуя мужская плоть его стала твердой как дуб. Вынув носовой платок, он отер бисеринки пота со лба. Если это Эмили, то где научилась она флиртовать, и так целоваться, и доводить мужчину до полного безумия? Он едва не лишил ее невинности прямо здесь, в саду Меррингтона!
Не лишил невинности! Граф насмешливо фыркнул. Как будто эта женщина могла оказаться девственницей! Эмили Фэрчайлд определенно была девственницей, а вот насчет леди Эммы он сильно сомневался.
Или же она просто пыталась запутать его? Если бы не ее поцелуй, он готов был поклясться, что эта женщина – Эмили. Она выглядела, пахла и на вкус была как Эмили. И она была связана с лордом Несфилдом.
Джордан взял себя в руки. Да, все дело в этом.
Бормоча себе под нос ругательства, он оправил одежду, чтобы скрыть все еще явственно заметное возбуждение, и не спеша направился к дому. Краем глаза он заметил человеческую фигуру в тени ближайшего дерева, но решил, что это еще одна пара, флиртующая в темном саду, и, погрузившись в размышления, прошествовал дальше.
Если это была Эмили, она слишком уж упорствовала в своей лжи. Мог ли даже Несфилд принудить добропорядочную дочку священника притворяться его племянницей? И для чего? У этого человека должны быть очень серьезные причины, чтобы предоставить такой незначительной персоне, как Эмили, новую личность и средства для шикарного дебюта в свете.
Грязная мысль промелькнула в голове, ошеломив его своей омерзительностью. Что, если Эмили стала любовницей Несфилда? Несфилд никогда не женился бы на дочери священника, но он мог бы попытаться устроить ей выгодный брак, как только расстанется с ней… в качестве уплаты за предоставленные услуги.
Блэкмор потряс головой. Это нелепо. Вряд ли Несфилд мог взять Эмили в любовницы, а затем отказаться от нее всего через два месяца. Не верилось и в то, что граф Данди и его жена стали бы участвовать в таком обмане.
Тем не менее Эмили не смогла бы провернуть все это без поддержки супругов Данди. И Несфилда.
Мысль о том, что Несфилд и Эмили вместе плели интриги, сразу же заставила Джордана усомниться в своих подозрениях. Как могла Эмили, девушка, цитировавшая ему Священное Писание и наотрез отказывавшаяся лгать, оказаться способной на такой обман?
Однако как могли две разные женщины быть до такой степени похожими? И как может он испытывать столь сильное влечение к ним обеим?
«Дьявол бы ее побрал, кем бы она ни была», – мрачно думал граф, поднимаясь по лестнице на веранду и направляясь в бальный зал. Своим небольшим представлением она полностью лишила его самообладания, а затем безжалостно покинула его, охваченного страстным желанием. Джордан вошел в шумный зал и остановился, в поисках маленькой плутовки вглядываясь в толпу танцующих. Она будто заразила его каким-то недомоганием, заставляющим его так сильно ее желать – вот единственное объяснение этому безумию. Если бы у него оставалась хоть капля здравого смысла, он бы немедленно уехал и напрочь выбросил ее из головы!
