— Не говори со мной снисходительным тоном, — прошептала Минерва.
— Нет, я имею в виду именно то, что говорю. И я до их пор помню то платье — под ним по бокам было что-то такое, от чего оно расходилось в стороны.
— Фижмы. Это называется фижмами.
— Твоя прелестная грудь была наполовину обнажена, под ней к платью была приколота голубая камея с дамкой головкой.
Минерва быстро посмотрела ему в глаза.
— Мне не верится в то, что ты это помнишь.
Луч надежды, блеснувший в ее глазах, сразил Джайлса наповал.
— Да нет, я все отлично помню, — сказал он. — Мне до боли хотелось дотронуться губами до того места, под которым была приколота камея. — Он обнял Минерву. — И я всегда замечал, что на тебе надето. На балу в День святого Валентина ты была в розовом вечернем платье с пышными рукавами. Я уже говорил тебе, как мне запомнился тугой локон, покоящийся на твоей груди. Это было на домашнем вечере в Беркшире.
—Ты имеешь в виду тот самый вечер, на котором ты флиртовал со знойной вдовушкой? — поддразнила его Минерва.
Он поцеловал ее волосы.
— Это я делал для Рейвенсвуда, — ответил Джайлс. — Он хотел, чтобы я выяснил, что она знает об агитаторе в палате общин. И я все сделал.
— Полагаю, ты выполнял задание в ее постели, — фыркнув, сказала Минерва.
— Я бы предпочел, чтобы постель была твоя, — заметил Джайлс, поскольку не мог опровергнуть ее обвинение. — И я не лгал тебе, когда говорил, что представлял себе, как распускаю твои волосы, и они шатром падают тебе на плечи, грудь, спину... — Подняв руку, он вытащил шпильки из ее волос, и они рассыпались до самой талии Минервы. — Вот как сейчас.
А потом Джайлс поцеловал жену, испытав внезапное желание убедить себя самого, что она простила его за тот давний вечер. Что она, возможно, снова полюбит его. Возможно, он даже хотел этого, эгоистичный дьявол.
Но пока Джайлс раздумывал о том, как бы уложить Минерву на диван, в дверь кто-то постучал.
Джайлс оторвался от Минервы.
— Я сказал, чтобы нас не беспокоили! — рявкнул он.
— Да, сэр, — раздался из-за двери голос Финча. — Но это парень из гостиницы «Черный бык» в Тернгеме, и он настаивает на срочной встрече с вами.
Джайлс вздохнул, а Минерва радостно воскликнула:
— Твоя ловушка захлопнулась! Десмонд схватил наживку!
— Похоже, что так, — согласился он.
Черт бы побрал этого типа за то, что явился не вовремя.
Однако Джайлс никак не мог отвлечься от мыслей о Рейвенсвуде и Ньюмарше.
Подойдя к двери, он распахнул ее и увидел Финча, а рядом с ним конюха, которому Джайлс заплатил зато, чтобы тот не сводил с Десмонда глаз, если тот появится в гостинице.
— Спасибо вам, Финч! — сказал он. — Оседлайте для меня коня, я еду в Тернгем.
— И для меня тоже, — заявила Минерва, стараясь заколоть волосы в пучок.
Джайлс недовольно посмотрел на нее, но возражать не стал. Однако сначала надо было услышать, что скажет конюх.
Как только Финч ушел, Джайлс спросил:
— Насколько я понимаю, Пламтри приехал в гостиницу?
— Да, сэр, — ответил конюх. — Но он почти сразу же уехал. Сказал, что хочет поупражняться в стрельбе по мишеням.
— Не самое подходящее время дня для этого, не так ли?
— Я сказал ему то же самое, сэр. К тому же у него с собой не было ружья, что показалось мне весьма странным.
Вспомнив, что Рейвенсвуд говорил о карте, Джайлс поинтересовался:
— А он, случайно, не прихватил с собой лопату?
Парень вытаращил на него глаза.
— Ага, сэр, так и есть. Но откуда вам это известно?
— Это просто догадка. Его сын был с ним?
— Да, сын с ним приехал, но я не видел, чтобы он с ним уезжал.
— Спасибо за информацию.
Джайлс вынул из кармана соверен и вложил его в руку конюха.
— И если кто-то спросит...
— Буду нем как могила, — заверил его конюх. — Так что не беспокойтесь, сэр.
Как только парень ушел, Джайлс направился к своему письменному столу.
— Почему вдруг ты спросил про лопату? — полюбопытствовала Минерва.
— Рейвенсвуду удалось выяснить, что это за карта, — ответил Джайлс.
— И... что же он узнал?
Голос Минервы от волнения зазвенел.
— Выяснилось, что карта — копия той, которая хранится в Британском музее, а та, в свою очередь, была обнаружена в бумагах, принадлежавших Генри Мейнуорингу.
— Адмиралу?
— Да, и еще пирату. Говорят, на этой карте указано место, где он спрятал свои сокровища.
— Господи, выходит, это карта сокровищ!
Минерва вытащила из кармана листок бумаги и поднесла его к карте, которую Джайлс выложил на стол.
— Что это? — спросил он.
— Современная карта поместья, — ответила Минерва. — Селия привезла мне ее утром, когда к нам нагрянула вся моя семья. — Она лукаво улыбнулась мужу. — Это был день между их приездом и моей чудовищной аферой с мистером Пинтером.
— Поосторожнее, дорогая, я все еще не успокоился после этого маленького инцидента.
Рассмеявшись, Минерва стала сравнивать два документа.
— Представить себе не могу, что Десмонд принял это за карту сокровищ, — пробормотала она. — Да, здесь действительно есть какая-то странная отметка в самом центре карты, но если я правильно понимаю и если это действительно карта нашего поместья, то отметка указывает аккурат в то место, где сейчас расположен пруд. Так что если Мейнуоринг именно там спрятал свои сокровища, то Десмонду никогда их не найти.
Джайлс фыркнул.
— Сомневаюсь, что там вообще есть какие-то сокровища, — сказал он. — Твой кузен — глупец.
Джайлс отпер еще один ящик.
— С этим я абсолютно согласна, — кивнула Минерва. — К тому же разве адмирал Мейнуоринг не умер в полной нищете?
— Да. — Джайлс вытащил ящик со своими дуэльными пистолетами. — Но в этой истории есть еще кое-что. После того как король простил Мейнуоринга за пиратство и тот стал вице-адмиралом, ходили слухи о том, что у него был где-то тайник с бриллиантами, которые он раздобыл, еще будучи пиратом. На его беду, когда Кромвель был в военном походе, Мейнуоринг разделил участь короля и был вынужден бежать во Францию. Там он и умер. Видимо, из-за того, что он не вернулся в Англию, ему так и не удалось получить назад свои сокровища, полученные неправедным путем.
Джайлс вынул пистолеты из ящика, в котором также лежали дробь, порох и другие необходимые вещи.
