Ей было невыносимо тяжело находиться так близко от него, но сил отодвинуться в сторону она в себе не находила.
– Я… я еще не думала об этом.
– Вы могли бы выйти замуж. – Она чувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. – Ни отец ваш, ни Гонорина не будут заставлять вас жить с ними помимо вашей воли.
– Я уже говорила вам, замуж я не собираюсь.
– Что же, так и будете мешать новобрачным?
По тону его она поняла, что он не одобряет ее решения. Она почти машинально сложила руки на груди.
– Ничего необычного в этом нет, – ответила она твердо. А потом со вздохом добавила: – Но мешать им я скорее всего не буду. Начну жить самостоятельно, а они пусть устраиваются как хотят.
– Понятно. Станете независимой женщиной и попробуете утвердиться в качестве композитора. Возможно, даже в Лондоне.
Она кивнула, с трудом сдерживая ярость. Надо скорее уходить, хватит с нее его расспросов.
Но он был совсем иного мнения. К ужасу Корделии, он схватил ее за руку и почти насильно отвел от двери. Указав на резное виндзорское кресло, он сказал:
– Сядьте, Корделия. Я хочу поговорить с вами.
Она обмирала от страха, но, боясь ему перечить, присела на краешек кресла.
Он смотрел на нее так пристально, словно хотел прожечь взглядом.
– Скажите мне, получили ли вы удовольствие от занятий любовью позапрошлой ночью?
Его прямота поразила Корделию едва ли не больше, чем суть вопроса.
– Себастьян, прошу вас…
– Так получили или нет? – Он медленно, со значением обвел взглядом ее лицо, шею, грудь. Потом сказал глухо: – Думаю, что да. Насколько я помню, вы сказали: «Ты великолепный любовник». Вы действительно так считаете?
Она вздохнула тяжело и шепнула:
– Вы же сами знаете, что да.
Он слегка улыбнулся. Блики огня освещали его лицо, так что видна была каждая черточка, каждая морщинка. Она с трудом нашла в себе силы взглянуть на него, но, поборов робость, подняла на него глаза. Что же, если он хочет продолжать корить ее за то, что она отвергла его предложение, пусть будет так…
«Но, – поклялась она себе, – больше я ни за что не позволю ему мучить себя».
Он первым отвел взгляд.
– Так, значит, вас не удивит мое признание. Мне вы тоже доставили огромное удовольствие.
Голос его звучал глухо. Что можно ответить на это, недоуменно подумала Корделия. Очень приятно? Или – замечательно? Так и не найдя, что сказать, она предпочла промолчать.
– Более того, – продолжал он, – мне кажется, что ничто не мешает нам заняться этим снова.
Этого Корделия никак не ожидала. Она вскочила с кресла.
– Я же говорила вам, Себастьян, что не выйду за вас замуж!
– Я и не говорю о замужестве, – сказал он сухо, снова посмотрев на нее. Во взгляде его читалась такая решительность, что у нее мурашки побежали по коже.
Он сделал шаг в ее сторону.
– Если, как вы утверждаете, замуж вы выходить не собираетесь, а интимное общение со мной доставило вам удовольствие, то почему бы вам не стать моей… любовницей? Это решило бы все наши проблемы, разве нет? Я смог бы жениться на Джудит, вы получили бы свою независимость, не пожертвовав при этом возможностью получать и наслаждение.
Кровь стучала у нее в висках. Она едва держалась на ногах. Решило бы проблемы? Его – вероятно да, но для нее жизнь превратилась бы в кошмар. Она не могла бы делить его с Джудит, и содержанкой бы тоже не стала никогда. Немыслимо! Как мог он предложить ей такое?
Она сжала руки в кулаки.
– Я никогда не буду вашей любовницей. Вам не следовало даже заговаривать об этом!
Он подошел еще ближе, слишком близко. Глаза его сверкали.
– Той ночью вы заявили вполне определенно, что не чувства побудили вас заняться со мной любовью. И тем не менее вы нашли в этом удовольствие. Что же может помешать вам продолжить связь со мной? Ведь преград для этого не будет.
– А что, если у меня будет ребенок? – Она судорожно пыталась найти хоть какой-то предлог и прекратить этот безумный разговор.
– Я обеспечу его. Герцоги довольно часто содержат любовниц и воспитывают своих незаконнорожденных детей.
– Я… я не смогла бы так жить, Себастьян. Как могли вы предложить мне такое! Я не вынесла бы этого!
Он сделал еще шаг в ее сторону, и она отступила назад.
Он смотрел на нее столь внимательно, словно пытался проникнуть взглядом в ее душу.
– Не понимаю почему. Ведь вас явно беспокоит не непристойность моего предложения. Той ночью вы легко отринули представления о приличиях. Это свойственно независимым женщинам. Они заводят любовников, когда им заблагорассудится. Раз вы решили никогда не выходить замуж, почему бы вам не поступить так же? Ведь вам уже не надо хранить свою невинность.
Боже, как это жестоко!
– Я… мне надо идти. – Она бросилась к двери, но он ухватил ее за руку.
– Если только, – шепнул он, – если только вы не притворялись, что получили удовольствие. Или вы говорили так, чтобы не ранить мою гордость?
Она зажмурилась. Господи, в какую западню он загнал ее! Стоит ей заявить, что она желает быть независимой, он вновь будет настаивать, чтобы она была его любовницей. Если же она скажет, что все-таки, возможно, выйдет замуж, он спросит, почему не за него. А если признает, что любовные игры доставили ей удовольствие, он набросится на нее, а этого она уж никак не выдержит.
Оставался лишь один выход.
– Вы правы. Я… я не испытала наслаждения. Право, это… это было занимательно, но – не более того. Вряд ли мне захочется заняться этим снова. – Ложь… Опять ложь… Долго еще ей придется лгать?
– Да? – Ее бросило в дрожь от его хриплого шепота. Развернув ее к себе лицом, он дотронулся рукой до ее подбородка. – Я не верю тебе.
Когда он коснулся пальцем ее нижней губы, она в ужасе распахнула глаза.
– Вы не можете мне не верить! Это правда! Прошу вас, Себастьян, дайте мне спокойно жить своей жизнью, оставьте меня!
Теперь его указательный палец скользил по ее щеке. Она непроизвольно вздрогнула. Ее вдруг бросило в жар, хоть она и была далеко от камина. Ей надо было как можно скорее бежать, но, едва она сделала шаг назад, он обхватил ее за талию и притянул к себе.
– Пустите меня, – взмолилась она. – Про-шу вас!
– Мне в голову только что пришла одна занятная мысль, – шепнул он, и рука его скользнула к ее волосам, к шее. – Мне хочется убедиться в том, что мои ласки оставляют вас равнодушной.
