— И это еще не все, — продолжала тетя. Она вручила Камилле изящную пригласительную открытку с Подписанными от руки словами. — Она приходила пригласить тебя отобедать у них дома с ней и с генералом. Только тебя! И нынче вечером! Ну теперь-то ты удивлена, племянничка? Разве это не поразительно?
Камилла уставилась на открытку. Это действительно было приглашение на обед. Да, она виделась с женой генерала на последнем балу, и миссис Уилкинсон поговорила с ней несколько минут, но нельзя сказать, чтобы она уделила Камилле какое-то особое внимание. Так почему же это приглашение? Что все это значит?
— Она обычно приглашает американок, — заметила Дезире. Она сделала узелок, потом зубами перекусила нитку. — Только однажды она удостоила такой чести креолку, и то только потому, что это было необходимостью. Так почему же она решила оказать тебе такую честь? Как ты думаешь?
— Я знаю, почему она это сделала, — ответила за Камиллу тетя. Глаза ее блестели, она ходила из угла в угол. — Она восхищена тем, как ты отчитала креолов на том балу. Она сама мне это говорила. Она сказала, что ты храбрая девушка. А в устах американки это действительно знак уважения. Они ведь все кажутся такими бесстрашными.
Камилла смотрела на тетю во все глаза, удивляясь, почему она так разволновалась.
— Кажется, вам это доставляет удовольствие? Не думала, что вы одобрите такое приглашение.
Тетя открыла дверцу гардероба и принялась перебирать наряды.
— Не будь дурочкой. Может, твой дядя и ненавидит американцев, но они здесь, и от этого никуда не деться. И приглашение от женщины, занимающей такое положение в их обществе, весьма лестно.
— Но разве дядя Август разрешит мне пойти? — спросила Камилла.
Тетя достала лучшее платье Камиллы, бархатное, изумрудного цвета, и теперь критически его рассматривала.
— Он играет в карты с месье де Мариньи нынче вечером, и сама знаешь, как поздно он в таких случаях возвращается. Они непременно вместе будут обедать. Пока он доберется до дому, ты успеешь сходить и вернуться. Он ничего и не заметит.
Камилла обменялась с Дезире многозначительным взглядом. Такой они тетушку никогда не видели. Она никогда раньше ничего не делала за спиной мужа и никогда не пыталась хитрить.
Но Камилла порадовалась смелости тети Юджины. Ее разбирало любопытство, чем же она заслужила внимание такой леди.
— Вот это, по-моему, подойдет, — сказала тетя, держа в руке платье. — Этот цвет тебе всегда к лицу.
Она решительно протянула его Камилле, и та спрятала невольную улыбку. Тетя так разволновалась, как будто у Камиллы сегодня первый бал.
— Держи, я заштопала, — сказала Дезире, протягивая Камилле чулки, и улыбнулась. — Ты должна отлично выглядеть.
— Одно плохо, — сказала тетя Юджина, потирая подбородок, — у тебя к этому платью нет никаких украшений. Ничего такого, что указало бы миссис Уилкинсон на твое высокое положение в обществе.
— О, да, высокое положение пиратской дочери, — буркнула Камилла.
— Тсс! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты настолько же член семьи Фонтейн, сколько и семьи Гирон. И тебе есть чем гордиться. — Тетя Юджина подошла и взяла ее руку в свои. — Я знаю, ты прекрасно представишь нашу семью. Вот почему я хочу, чтобы ты выглядела лучшим образом.
Она внезапно отпустила руку Камиллы.
— Погоди-ка! У меня есть украшение, которое сюда отлично подойдет! Оно оттенит нежный цвет твоей кожи.
И не успела Камилла остановить ее, как тетя выбежала из комнаты. Камилла с улыбкой повернулась к кузине.
— Она так разволновалась.
Дезире поднялась с кровати и положила чулки на стул.
— Ты же знаешь маман. Она хочет, чтобы мы были в центре внимания общества. — Камилла уловила в ее голосе смутное сожаление.
Кузина перебирала вещи в гардеробе, наконец вытащила с самого дна нижнюю юбку. Камилла засунула ее туда, потому что ей не хватало времени подшить подол.
— Я знаю, ты терпеть не можешь шить, но жаль, что такая красивая юбка пропадает зря, — сказала Дезире и вновь уселась на кровать.
— К сожалению, я не так ловко управляюсь с иголкой, как ты. Я лучше что-нибудь сготовлю или почитаю, — Камилла с улыбкой подошла к кровати и вдруг замерла от неожиданности. Дезире потянулась за коробкой с нитками, и на запястье у нее сверкнул браслет, которого Камилла никогда не видела. Она поймала Дезире за руку и принялась разглядывать драгоценность.
— Откуда это у тебя?
Дезире вздохнула.
— Сегодня утром миссис Уилкинсон была не единственной нашей гостьей. До нее заходил месье Мишель. Маман просто забыла сказать об этом.
Камилла мрачно разглядывала подарок. Вещь была новой и стоила больше, чем Фонтейны могли бы себе позволить. А Дезире смотрела на него так, будто это был не браслет, а наручники.
— Значит, теперь он приносит подарки? — Камилла сжала зубы. — Наверное, и предложение не за горами.
— Я думаю, что он уже поговорил с папа. И папа дал ему согласие.
Камилла вздрогнула. События разворачивались слишком быстро.
Голос у Дезире стал тихим и слабым:
— Не знаю, что делать, Кэмми. Он, наверное, хороший человек, но…
— Но он смотрит на тебя, как паук на муху, да? И только и говорит, что о своих деньгах.
Когда Дезире подняла лицо, в глазах ее стояли слезы.
— Нам нужны деньги. Сама знаешь, что нужны. — С еле слышным всхлипом она сжала подол юбки. — Скоро придется добавить сюда кружев, чтобы не было видно пятен, которые уже не отстирываются. Мы и на все наши ночные рубашки их добавляли. Ох, я знаю, папа не заводит разговоров о наших денежных проблемах, но трудно не заметить, что повар все чаще готовит курицу, а не омаров, а папа вынужден переводить мальчиков в школу подешевле.
— Это всего лишь небольшие трудности, — возразила Камилла. — Ради этого совершенно не стоит приносить себя в жертву такому человеку, как месье Мишель.
— Но ты сама понимаешь, скоро будут трудности и посерьезней.
— Я знаю только, что это не твоя проблема! Ты должна выйти замуж за человека, который любит тебя, а не просто пользуется твоим безвыходным положением.
Дезире едва взглянула на нее.
— Если бы я была уверена, что смогу достаточно быстро связаться с ним и сказать о ребенке, я бы, наверное, так и сделала.
— Но ты можешь!
Дезире вновь посмотрела на нее, теперь уже в полном изумлении. Камилла едва не сказала, что ее любимый, вероятно, всего в одном дне пути отсюда, но смолчала и решила сначала подумать.
А что, если он не один из тех четырех? Или, не дай бог, Саймон выяснит, что он не желает отвечать за содеянное? Не стоит зря будоражить Дезире, пока все окончательно не прояснится. Если ничего не получится, Дезире никогда не простит, что она рассказала Саймону о ее бесчестии и позоре.
