— Я хочу сказать, — беззаботно продолжала Камилла, — что, может быть, мы сможем поехать к нему сами. — Она сказала это, чтобы скрыть вырвавшиеся случайно слова, но теперь решила, что идея действительно неплохая. — Если ты удерешь и вы поженитесь, пока еще не поздно, то ты вернешься уже замужней, и вам никто не сможет помешать.
— Нет, это невозможно! — Дезире была просто шокирована. — А если он не захочет? А если он уже женат на другой?
— Если он уже женат и сделал с тобой то, что сделал, — сухо заметила Камилла, — то он вовсе не такой хороший человек, каким ты его расписываешь.
— Я не могу рисковать, — прошептала Дезире. — Его семья может быть настроена против меня. Если я уеду так надолго, а он меня отвергнет, маман и папа не переживут этого позора. Понимаешь?
Камилла кивнула. Это она, к сожалению, понимала. Значит, дело могла исправить только она одна. Она должна найти этого человека, заставить его прийти к Дезире и просить ее руки, пока еще не слишком поздно. И как только она получит вести от Саймона, она сделает это, даже если ей придется самой ехать в Батон-Руж и силой тащить этого парня обратно в Новый Орлеан.
Гостиная Уилкинсонов была освещена несколькими дюжинами свечей, и в ней было светло как днем. Саймон отпил глоток вина, жалея, что это не что-нибудь покрепче. Через несколько мгновений он снова увидит Камиллу.
Он поймал на себе любопытный взгляд миссис Уилкинсон и вздохнул. Жаль, что пришлось ее в это втянуть. Он всего лишь попросил миссис Уилкинсон помочь ему увидеться с мадемуазель Гирон так, чтобы об этом не узнал месье Фонтейн. И пусть его мучила совесть оттого, что он обманул жену генерала, сейчас он не мог думать ни о ком, кроме Камиллы.
Но он не ожидал от миссис Уилкинсон такого пылкого энтузиазма. Вместо того чтобы просто дать им возможность встретиться потихоньку, она устроила этот шикарный обед на четверых. Ему пришлось согласиться, тем более что она обещала на несколько минут оставить их с Камиллой наедине.
Теперь она опекала его, как кадета на первом балу, — подливала вино, отпускала льстивые замечания о его внешности и посылала многозначительные взгляды.
Если бы только он мог выглядеть более равнодушным! Но это было не в его силах, потому что его ожидал вечер с Камиллой. Сколько бы он ни убеждал себя, что хочет встретиться с ней только затем, чтобы держать ее подальше от их дел с Зэном, он знал, что это не вся правда. От одной мысли, что он снова ее увидит, у него слюнки текли, как у торговца, почуявшего деньги.
Конечно, миссис Уилкинсон принимала его волнение за признаки любовной лихорадки, а не за проявление низменных инстинктов. Что бы она сказала, доведись ей узнать, что он просто-напросто хочет Камиллу и ночи напролет только об этом и мечтает, воображая, что бы он с ней сделал, окажись она у него в руках. Хотя, конечно, миссис Уилкинсон должна понимать, что и влюбленный хочет оказаться в постели со своей любимой. Но ее поразило бы в самое сердце, что как раз любви-то он и не испытывал.
Да нет, конечно, какая любовь? Любовь — это когда двое чувствуют, что могут всю жизнь прожить вместе, а это его совсем не прельщало. Даже если бы он захотел этого, разве может солдат испытывать какое-то чувство к дочке пирата, которая глядит на него свысока. Вдобавок долг призывает его как можно скорее вздернуть ее дядю-пирата на ближайшем дереве.
В дверь постучали, миссис Уилкинсон поспешила в прихожую. Вскоре он услышал знакомый голос, и Камилла вошла в зал.
Она разговаривала с миссис Уилкинсон и не сразу его заметила. Потом обернулась, и их глаза встретились. Мгновенно щеки ее залила краска. Он-то думал, ее предупредили, что он тоже приглашен, но, судя по реакции, это оказалось для нее сюрпризом.
Он попытался улыбнуться ей, чтобы успокоить, но это, кажется, еще больше ее смутило. Она просто не могла оторвать от него своих огромных прекрасных глаз.
Боже мой, как она хороша! Она всегда прекрасно выглядела, но сегодня ее просто хотелось съесть. Губы ее казались еще мягче, запястья еще уже, а волосы — еще пышнее. Просто не верилось, что такая великолепная прическа — дело рук человеческих.
И хотя он убеждал себя, что это причудливое пламя свечей делает ее такой красивой, он понимал, что это неправда. Он сам пробовал вкус этих губ и знал, какие они нежные. Он держал это тонкое запястье и погружал пальцы в эти волосы. Нет, красота ее никак не связана с игрой света. А жаль.
— Простите, мадемуазель Гирон, — проговорила миссис Уилкинсон, с явным любопытством переводя взгляд с ее лица на лицо Саймона. — Надеюсь, вы не возражаете, что я пригласила майора Вудварда быть нашим гостем. Мы с генералом, милочка, скучные старики. Вот и подумали, что вам будет приятно, если с нами окажется молодой человек.
Камилла обернулась к миссис Уилкинсон.
— Нет, нет, я… вовсе не возражаю. — И когда она снова повернула к нему лицо, то уже совладала с собой и мягко улыбнулась: — Рада снова с вами увидеться, майор Вудвард.
Саймон слегка поклонился.
— Я всегда рад видеть вас, мадемуазель.
С умильной улыбкой миссис Уилкинсон сложила на груди руки.
— Извините меня, я схожу посмотрю, что там задержало генерала, — и выскочила из комнаты, шурша юбками.
Едва она скрылась из виду, Саймон подошел к Камилле.
— Простите, что напугал вас. Я не мог придумать, как урвать хоть несколько минут наедине с вами, а то, что я должен сказать, никак нельзя вместить в записку.
— Замечательно, — она без остановки крутила в пальцах веер, — просто… просто я никак не ожидала вас увидеть… здесь.
— Я думал, миссис Уилкинсон вам скажет, но, вероятно, она решила сделать сюрприз. — Он взглянул на дверь. — Послушайте, у нас есть всего несколько минут. Из этих четырех ребят трое вполне годятся в подозреваемые. Все трое обмолвились, что состояли в связи с креолками, но стоило мне начать их расспрашивать, как один из них заподозрил, что дело нечисто, и прервал разговор. Мне не удалось больше ничего выведать.
— Почему? Почему вы не могли просто потребовать, чтобы они сказали правду? Разве это так трудно?
Он вскинул бровь.
— Вот уж действительно! Вы предлагаете спросить у группы солдат, кто причастен к беременности Дезире Фонтейн, а потом отойти в сторону и наблюдать, как грязные слухи распространяются по всему полку быстрее пожара.
Она покраснела, рывком раскрыла веер и принялась быстро обмахиваться.
— Конечно, нет, — глаза ее сверкнули. — Но вы наверняка могли что-то сделать. Наверняка… — Она усмехнулась. — Нет, конечно, вы ничего не могли, я понимаю. Вы с самого начала не желали этим заниматься. Нужно было раньше догадаться, что вы не собираетесь сдержать свое обещание помочь и окажетесь в конце концов бесчестным негодяем.
Глаза его сузились от столь беспочвенных обвинений.
— Постойте-ка! Я…
