– Трогай, – сказал Ричардс.
Она сделала то, чего и следовало ожидать: обеими ногами
нажала на тормоз и закричала. Ричардса бросило вперед, и стало больно лодыжке.
Газовая машина была в 50 футах от перекрестка.
– Вы этот… вы… р-р-р…
– Бен Ричардс. Убери руки с руля. Положи за голову.
Она исполнила приказание, сотрясаясь в конвульсиях. Она не
поднимала на него глаз.
– Как вас зовут, мэм?
– А-Амелия Вильямс. Не стреляйте. Не убивайте меня. Я… Я…
Возьмите деньги, только ради Бога не убивайте.
– Тс-с-с, – успокаивающе прошептал Ричардс, – Тс-с-с, – и
добавил, когда она немножко пришла в себя: – Не буду пытаться изменить ваше
мнение на мой счет, миссис Вильямс… простите, миссис?
– Да, – автоматически ответила она. -…но я не собираюсь
причинять вам вред. Вы понимаете?
– Да, – сказала она с неожиданным энтузиазмом. – Вы хотите
взять машину. Они поймали вашего друга, и теперь вам нужна машина. Берите,
разумеется. Я даже ничего не скажу. Скажу, что ее угнали со стоянки…
– Хорошо, обсудим. Выезжаю на 1-ю дорогу и обсудим. Там есть
кордоны?
– Н-н… есть! Сотни! Они вас поймают.
– Больше не лгите, миссис Вильямс, хорошо?
Машина тронулась с места, – сначала рывками, потом – более
плавно. Движение, по-видимому, успокаивало женщину. Ричардс снова спросил о
кордонах.
– Вокруг Льюистона, – сказала она с испугом, – там они взяли
этого… другого…
– Как далеко это отсюда?
– 30 миль или чуть больше.
Парракис ушел дальше, чем Ричардс мог предположить.
– Вы меня изнасилуете? – Амелия Вильямс задала этот вопрос
так неожиданно, что Ричардс едва не рассмеялся.
– Нет, – ответил он прозаично. – Я женат.
– А я видела ее, – сказала она с такой небрежностью, что
Ричардсу захотелось ее ударить.
Жри отбросы, сука. Убей крысу, которая пряталась в хлебнице,
убей ее веником, и посмотрим, как ты заговоришь тогда.
– Могу я здесь выйти? – умоляюще спросила она, и он снова
почувствовал легкую жалость к ней.
– Нет. Вы, – мое прикрытие, миссис Вильямс. Мне нужно в Войт
Филд, в место под названием Дерри. И вы увидите, как я туда доберусь.
– Но это же 150 миль отсюда, – завопила она.
– А мне говорили – сто.
– Они ошиблись. Вам туда не прорваться.
– Увидите… И ведите себя прилично.
Она снова начала трястись, но ничего не сказала. У нее был
вид женщины, которая хочет проснуться посреди страшного сна.
Глава 044
Счет продолжается…
Они ехали на север. Осень здесь пылала, как факел. Деревья
не были отравлены ядовитым дымом Портленда, Манчестера и Бостона; они утопали в
желтых, красных и ярко-малиновых листьях. Все это наводило на Ричардса
меланхолию. Он удивлялся, что через 2 недели в нем проснулись эмоции. В
следующем месяце снег скроет все это. Все кончается осенью.
Она как будто чувствовала его настроение и молчала. Дорога
заполняла паузу и убаюкивала их. В Ярмуте они проехали по мосту, дальше были
только деревья, трайлеры и убогие лачуги с пристройками, пока они не въехали во
Фрипорт. На въезде в город стояли три полицейские машины как бы на придорожном
совещании. Женщина на минуту окаменела. Лицо ее было болезненно бледно, но
Ричардс сохранял спокойствие. Они проехали незамеченными. Амелия сникла.
– На мониторах нас сразу бы засекли, – бросил Ричардс, – с
таким же успехом вы можете написать у себя на лбу большими буквами: В ЭТОЙ
МАШИНЕ СИДИТ БЕН РИЧАРДС.
– Почему вы меня не отпускаете? – возмутилась она и на одном
дыхании добавила: – Травки не найдется?
Богатые кварталы курят до отвала. Мысль эта заставила
Ричардса иронически усмехнуться; и он опустил голову.
– Смеетесь? – спросила она, уязвленная. – У вас железные
нервы, не так ли, трусливый, ничтожный убийца! Напугали меня на всю жизнь,
собираетесь наверное, убить меня так же, как убили тех несчастных ребят из
Бостона…
– Эти несчастные ребята охотятся за мной, чтобы прикончить
меня. Такая у них работа.
– Убиваете за деньги. Все готовы сделать ради денег. Хотите
всю страну вверх дном перевернуть. Почему вы не нашли себе приличную работу?
Вам просто лень. Такие, как вы, плевать хотели на все честное и порядочное.
– А вы порядочная?
– Да! – взорвалась она, – потому-то вы ко мне и прицепились.
Я беззащитна… и порядочна. Так вы используете меня, ставите на один уровень с
вами, и еще смеете потешаться?
– Если вы такая честная женщина, где вы раздобыли 6000 нью-долларов
на такую машинку, когда моя дочка умирает от гриппа?
Она взглянула испуганно. Открывшийся было рот захлопнулся.
– Вы – враг Системы, – сказала она, – так говорят по Фри-Ви.
Я видела кое-что из тех отвратительных вещей, что вы сделали.
– Знаете, что отвратительно? – перебил Ричардс, прикуривая
сигарету из лежавшей на панели пачки, – я вам скажу. Отвратительно получить
черный шар за то, что вы не хотите работать на «Дженерал Атомикс», опасаясь
стать бесплодным. Отвратительно сидеть дома и видеть, как ваша жена
зарабатывает себе на пропитание лежа на спине. Отвратительно знать, что Система
убивает миллиону людей ежегодно, загрязняя воздух, когда она могла бы выпускать
носовые фильтры по 6 баксов за ноздрю.
– Вы лжете, – сказала она. Фаланги пальцев на руке побелели.
– Когда все закончится, вернетесь в свою прекрасную
двухэтажную квартирку и будете любоваться, как столовое серебро поблескивает в
комоде. Никто из ваших соседей не гоняет метлой крыс и не срет с заднего
крыльца, когда туалет не работает. Я видел пятилетнюю девочку с раком легких.
Отвратительно, как вам…
– Хватит! – закричала она, – вы грязно лжете!
– Верно, – согласился он, глядя в окно. Чувство
безнадежности овладело им. С такими людьми он никогда не мог найти общего
языка. Они жили на какой-то немыслимой высоте, где разреженный воздух. Внезапно
ему со страшной силой захотелось разбить ее солнечные очки о щебенку, протащить
ее по грязи, накормить ее булыжниками, изнасиловать ее, растоптать, пустить ее
зубы по ветру, раздеть и спросить, видит ли она большое кино – то самое,
которое 24 часа в день крутят по первому каналу, где государственный гимн
исполняется строго по окончании передач.
