— Тоже мне волшебник, — рассмеялся Кейс. — Я мог бы проделать то же самое с помощью коробка спичек! Каков твой следующий трюк? Бис, бис! — Он душевно отхлебнул из бутылки и крякнул. — Все еще жив?! — удивился пьяница. — Что ж, посмотрим, что еще у вас тут есть, ребята, кроме трупов и волшебников, тупых как пробка! Эрик, ты здесь? Эрик?
Глава 10
С минуту они шли молча, но вопли боевых магов по-прежнему слабо доносились до них.
— Шагай тише, — велел Шарфи, — у тебя слишком громко стучат ботинки.
— Но ведь они не могут услышать нас с такого расстояния!
— Земляные люди смогут. Это их тоннели, сплошь потайные. Замок пока о них даже не знает. Мы сейчас вообще-то вторглись на чужую территорию. Ну, по крайней мере, ты. Я-то заплатил за проход. — В голосе Шарфи неожиданно появились задумчивые нотки. — И другие тоже могут нас услышать. Кто знает, что может бродить здесь.
Яркие маленькие камешки, мерцающие глубоко в толще камня, ярко сверкали вокруг, придавая переходам призрачное свечение. С каждым шагом в карманах Шарфи весело позвякивали монеты, и Эрик чувствовал холод, исходящий от ножа, каждый раз, когда придвигался слишком близко. Он ни на мгновение не забывал о дымящемся куске металла.
— Есть одна идея, — произнес он. — Ты можешь сказать мне, куда мы направляемся. Тогда мне наконец перестанет казаться, словно ты тащишь меня в тихий склеп, расположенный где-то поблизости.
— Я тебя не убью, — удивленно произнес Шарфи. — Если замок хочет, чтобы такие, как ты, погибли все до единого, значит, мэры будут всеми силами стараться сохранить вам жизнь. Почему — не могу сказать. Но если ты набросишься на меня, я вырежу твои потроха. — Он громко рассмеялся. — Это шутка.
— Смешно.
Сначала Эрик искал возможность застать своего спасителя врасплох — возможно, ударить локтем в челюсть, забрать обоймы, зарядить пистолет… Но он ведь попал не в мир комиксов, значит, и действие вряд ли поместится в привычные рамки, а он хорошо знал, что человек с такими шрамами, как у Шарфи, знает многое о бое, в том числе и рукопашном.
В переходе, где светокамни сияли тусклее и были посажены гораздо реже, они добрались до большого круглого отверстия. Шарфи задержался, чтобы исследовать его, явно чем-то обеспокоенный. Ужасный и очень странный запах доносился из дыры, а над ней плавали отталкивающие переплетения цветов.
— Это ново… — прошептал Шарфи, нервно постукивая по краю отверстия ножом. До них слабо донесся далекий скрип — возможно, ответ на стук. Шарфи пристально вгляделся в дыру, но там было темно, как в погребе, никаких светокамней впереди. Им даже не удалось определить, прямо ведет тоннель или нет, вверх или вниз. — Там что-то плохое. Не знаю что. Двигайся очень и очень тихо. И ботинки свои сними.
Они пошли дальше по запутанным переходам, которые по большей части вели вниз; иногда спуски оказывались такими крутыми, что по нескольку метров приходилось скользить на заднице. То и дело по тоннелям проносился ледяной, пронизывающий ветер или чувствовалась вибрация с поверхности, если прикоснуться к стенам. Сами пещеры редко бывали достаточно просторными, чтобы облегчить подступающую клаустрофобию, но в нескольких местах они вдруг оказывались в пустоте, лишенные привычных стен, которые через несколько шагов вновь подступали к тропе.
Эрик честно пытался не беспокоиться о Кейсе. Он заметил также, что Шарфи убрал нож.
— Ежели земляные увидят меня с оружием, то могут активировать ловушки без предупреждения. Никогда не знаешь, стоят они на страже или нет. Я хорош в рукопашной, так что не беспокойся.
— Я так и думал, что ты знаешь многое о рукопашном бое.
— Очень хорошо! — довольно отозвался Шарфи. В самом деле… в разговорах выяснялось, что Шарфи был хорош в очень многих вещах, а то, в чем он сплоховал, в общем-то не стоило того, чтобы этим заниматься. Он поколебался, а затем произнес; — Жаль, что тебя не было, когда несколько копьеносцев третьего ранга попытались меня приструнить.
— Может, расскажешь?
Шарфи высокомерно похвастался:
— Я был в пабе в Йинфеле, пьянее, чем перебродившее пиво. Шестеро ублюдков начали нарываться…
В версии Шарфи его оскорбили, однако он уничтожил большинство врагов.
— Впечатляет, — признал Эрик, когда его спутник умолк.
— Да это ерунда. Надо было видеть тот случай в Эске… — И снова последовала весьма занимательная история, в которой Шарфи прирезал многих мерзавцев, заслуживших смерти. Иногда он умолкал, демонстрируя излюбленные приемы и едва не сломав Эрику запястье. — Так я и получил этот шрам. — Шарфи указал на затылок. — А теперь ты расскажи что-нибудь.
— Почему бы и нет? — Какой бы комикс выбрать, какой?.. — Что ж, была темная, дождливая ночь в городе Готэм. Я как раз закончил чинить свой бэтмобиль, когда Робин — мой помощник — принес мрачные вести…
Вскоре Шарфи стал поклонником Бэтмена и слушал истории Эрика почти с тем же энтузиазмом, с которым рассказывал свои.
В некоторых тоннелях простые белые светокамни сменялись мозаиками из ярко мерцающих камней, наполняя все пространство лучами света, словно ангельскими пальцами разгоняя тьму. Разноцветные камни сами по себе не создавали определенных картин, однако на противоположных стенах лучи проецировали мерцающие видения, такие же ясные и четкие, как написанные портреты, и куда более красивые, чем любое произведение искусства. Шарфи не раз выражал недовольство медленным темпом, однако и сам то и дело задерживался, чтобы рассмотреть эти шедевры.
— Работа земляных людей, — с легким оттенком презрения произнес он.
На очередной мерцающей картине были изображены некие гиганты с кнутами и мечами в руках, поработившие маленьких людей, которые были закованы в цепи и трудились в поте лица. На лезвиях мечей Эрик увидел кровь, которая благодаря искусной иллюзии света, казалось, падала с них алыми каплями. Шарфи рассмеялся:
— Угадай, кто эти огромные жестокие люди? Мы с тобой. Маленький народец в цепях — это они. Вот что они о нас думают.
Глядя на картину, на выражение глубокой скорби, застывшее на лицах гномов, Эрик не мог не проникнуться ее общим настроением.
— Там, в Иномирье, — произнес он, — мы не подчиняем созданий, которые живут под землей. Мы никогда такого не делали. Вы что, действительно их поработили?
— Не я, это уж точно! Кто-то, наверное, это сделал — давным-давно. В замке, правда, ничего не изменилось. Хотя там делают рабами всех.
— Я начинаю улавливать логику. Если происходит что-то плохое, значит, это сделал замок. Полагаю, понимаются люди, которые там живут. А не само здание.
— Это они, не поспоришь. Всегда они виноваты. — В голосе Шарфи промелькнули задумчивые нотки. Можно было подумать, говорит другой человек. — Для них каждый человек — что травинка под ногами. Они топчут тех, что мешают, растят других там, где им нужно. И не с любовью или заботой. Для них ничто не имеет никакого значения: если нужно срезать то, что еще вчера зеленело, и оставить голую землю, они это сделают. Им все равно.
