— Мне «отвертку» и омлет.
Снова послышался стук в дверь. Как вы уже можете догадаться, это был не Брендальф, а опять гномы, и снова с визитками КузнецБанка. У них была дивная поросль на лице и странные имена: Чики и Пики.
— Нам, пожалуйста, тарелку пончиков, — заявили они с порога.
— Сейчас сделаю, — ответил Бульбо. — А у вас, ребята, здесь какое-то собрание? Может, для этих целей лучше подошел бы отель? Вниз по улице расположена Лучшая Самая Западная Гостиница, у них прекрасный лаунж. Вам бы там было хорошо.
— Где нож для нарезки ветчины? — спросил Шмякин.
— Сейчас-сейчас, — поспешил ответить Бульбо.
И тут в дверь снова постучали. Это были опять гномы, со смешными именами, визитными карточками, бородатыми физиономиями и разнообразными запросами насчет еды. Так продолжалось неизвестно сколько времени, и я думаю, вы будете рады, если я просто назову вам их имена и сведу к минимуму все сопутствующие диалоги. Итак, гномов звали: Рори, Тори и Гори, Гнойн и Блевойн, Бифи и Буфу, а также Толстяк.
Сразу за Толстяком следовал самый бесцеремонный и важный из всех гномов — не кто иной, как сам Председатель совета директоров КузнецБанка, — знаменитый Нудин Дуболоб. Толстяк слегка застрял в проеме двери, и Нудин налетел на него сверху. Получившаяся свалка из гномов в прихожей Бульбо могла бы показаться ему смешной, если бы происходила в чьей-нибудь другой квартире. Брендальфу, например, который явился в самую последнюю очередь, это зрелище доставило немалое удовольствие.
— Бульбо, дружище, смотреть на этих гномов забавнее, чем на Парад Эльфов! — сказал он и с озорной ухмылкой потыкал в них своей палкой, которую, в зависимости от настроения, называл то жезлом, то посохом. — Как же пить хочется, ей-богу! Что это у вас тут? Черничный бренди? Нет, благодарю. Мне, пожалуйста, односолодовый скотч, гленливет.
— И мне тоже, — сказал Нудин.
— А мне гленфиддих, — отозвался Бифи.
— Мне гленклоуз,
[2]
— заказал Буфу.
— Мне гленгарриглениросс,
[3]
— попросил Толстяк, — со слабогазированной водой, если можно.
— Тащи сюда лепешки, братец! — прокричал вслед Брендальф. — А также пончики и фаршированные блинчики!
«Интересно, если я улизну из дома через заднюю дверь, на сколько у них хватит терпения меня дожидаться?» — подумал Банкинс. Он редко принимал гостей, и вскоре вся его посуда, включая термосы, вазочки для цветов и декоративные тарелки со стен, оказалась в ходу. Бульбо пребывал в полном замешательстве.
— Черт побери! — воскликнул он наконец. — У вас что, отвалятся руки, если вы мне немного поможете? — И сразу же, откуда ни возьмись, перед ним предстал Нудин Дуболоб.
— Я бы тебе помог, — сказал Нудин, — но мой врач говорит, что от этого у меня отвалятся руки. У меня редкое заболевание. Но, возможно, мне удастся сагитировать кого-то из моих вице-президентов, чтобы они оказали тебе помощь.
— А мы за это получим премию? — не преминул спросить Шмякин.
— Естественно! В любое другое время я бы просто объявил, что «Миссия Завершена», и все наше приключение успешно подошло к концу. Но вот ввиду текущего финансового кризиса, когда мы, гномы, переживаем нелегкие времена, нам придется повременить с премиальными выплатами. Поэтому, за работу! И с песней!
Гномы затянули песню. Некоторые принялись облизывать посуду, другие продолжали есть и пить, что само по себе представляло неприятное зрелище. Воббиты обычно чрезвычайно терпимо относятся к плохим манерам за столом, но дюжина гномов, суетящихся на кухне и распевающих с набитыми ртами и ошметками еды в бороде — это слишком сильное потрясение. Гномов это ничуть не смущало: они продолжали облизывать и вытирать своими бородами «чистую» посуду. Вскоре кухня Бульбо напоминала фреш-бар, ставший местом преступления. Хорошо еще, что гномы оказались неплохими певцами, да и мотив был знакомым:
У Бульбо довольно уютная норка.
Стаканы разбитые сложены в горку.
Повсюду разбросаны ложки и миски,
Огромные лужи от пива и виски —
Как жалко, что Бульбо не будет в восторге
От качества нашей чудесной уборки.
Старинный фарфор бородой протирайте,
Быстрей рукавом самовар начищайте,
Все вилки в ведро запихнем осторожно…
Смотрите! Похоже, что воббиту тошно!
Как жалко, что Бульбо не будет в восторге
От качества нашей усердной уборки.
На чайник из меди усердно поплюйте,
До блеска зеркального от-поли-руйте,
Поплюйте на чашки, ножи и подносы —
Все будет блестеть, без проблем и вопросов.
Как жалко, что Бульбо не будет в восторге
От качества нашей мгновенной уборки.
[4]
Однако более тошнотворным, чем уборка кухни гномами, оказался запах табака, распространившийся по всей квартире. Задрав ноги на кофейный столик, Нудин курил трубку и пускал кольца дыма. Бульбо пытался найти место, где можно было бы сделать глоток «свежего» воздуха, но это было нелегко, учитывая такое скопление гномов на квадратный метр его жилища. Куда бы он ни сунулся, его всюду преследовал дым от трубки Нудина.
От этой вони у Бульбо закружилась голова. Если вам случалось приготовить луковую подливку для пикника, а затем поставить кастрюлю в полную раковину воды и выключить кондиционер, то, вернувшись через пару дней домой, вы обнаружите запах, по своему зловонию напоминающий тот, что окружал Бульбо сейчас. Брендальф тоже курил, и дым от его трубки поднимался облаком вокруг его головы. В тусклом освещении его фигура выглядела странно и даже жутковато.
— А теперь сыграем по-настоящему! — крикнул Нудин. — Несите сюда инструменты!
«Только не это», — подумал Бульбо, но Чики и Пики уже тащили африканские дудки. Рори, Тори и Гори достали свои южноазиатские носовые флейты. Толстяк принялся настраивать мандолину. Бифи и Буфу приготовили ложки, а Брякин и Шмякин — украшенные длинными лентами бубны. Нудину вручили тяжелое, с железными накладками банджо. Бульбо никогда бы не подумал, что настройка инструмента с пятью струнами может занять столько времени, но, возможно, Нудин так долго возился с банджо из-за того, что выпил слишком много виски из припасов воббита.
И подвыпившие гномы, как один, начали играть. Слушая их, Бульбо забыл о разбитой посуде и обо всем остальном. Комнату незаметно начал окутывать мрак.
Нудин затянул песню, и воббита унесло в темные земли под странными лунами, к водам западного побережья. Он никогда раньше не слышал этой песни, но мелодия снова показалась ему знакомой.
