Аллан вскинулся, будто его ударили.
- Нет, - резко ответил он, - разумеется, нет.
- Просто я… просто я подумала…
- Что ты подумала?
Аллан пришел в ярость. Черт побери, он с уважением отнесся к данным ими клятвам, хотя их отношения и делали эти клятвы бессмысленными. Что она себе позволяет! Обвинять его в супружеской неверности!
- Что ты подумала? - спросил он снова, глядя ледяными глазами. - Неужели после нескольких месяцев, когда я, по твоей милости, вел жизнь монаха, ты имеешь право спрашивать, где я проводил вечера?
- Я вовсе не принуждала тебя вести жизнь монаха! Ты прекрасно знал с самого первого дня, что у меня не было никаких намерений, что наши отношения не будут плотскими. А что касается расспросов, Аллан Флеминг, хотя я и имела полное право, но никогда не делала этого!
- Что значит - имела полное право? - Аллан криво усмехнулся. - Хочу кое-что сообщить тебе, крошка. По контракту ты стала моей женой, а не надсмотрщиком.
- Такому человеку, как ты, надсмотрщик просто необходим! Только сумасшедшая жена может терпеть подобное поведение: уходишь и приходишь, когда заблагорассудится, без всяких объяснений или хотя бы телефонных звонков.
- Ты чертовски права! Привилегия мужчины - жить так, как ему заблагорассудится.
Только не тогда, когда он живет с женщиной, которую любит, в отчаянии подумала Маргарет, и если хочет, чтобы эта женщина была счастлива.
- Нет, если он женат, - сказала она.
- Но я не женат, - отрезал Аллан. - Помнишь, ты сама говорила мне об этом? И была права. У меня есть клочок бумажки, на котором написано, что меньше чем через неделю я проснусь свободным.
Не успев закончить фразу, он увидел, какую боль причинил Маргарет. О боже, подумал он, что я наделал! Какой же я дурак, полный, непроходимый идиот!
- Мэгги, я не хотел…
- Конечно, хотел, - прошептала она. Не смей плакать! - мысленно приказала себе Маргарет. Черт побери, не смей плакать! - Очень признательна за то, что ты вернул меня к реальности. - Она отодвинула стул, на губах промелькнула тень улыбки. - Я знаю, что способна стиснуть зубы и пережить оставшуюся неделю, но…
- О чем, черт побери, ты говоришь?
Маргарет набрала полную грудь воздуха. Сердце ее разрывалось, но он не должен был узнать об этом. Никогда.
- Несколько месяцев, - сказала она, - я терпела твой дурной характер, твое высокомерие, самомнение и тщеславие.
- Ты? Это ты терпела? Если кто и терпел, то это я!
- Вчера вечером, перед твоим приходом, звонила Дайана. Она напомнила мне, что в ее и в моих интересах возобновить наш контракт. Поэтому прошлой ночью я решила… я решила…
Аллан схватил ее за руку так быстро и крепко, что она вскрикнула.
- Довольно, - сказал он негромко, но это не могло скрыть еле сдерживаемую ярость, сковавшую каждый мускул его тела. - Ни слова больше, Мэгги, предупреждаю тебя.
Она выдернула руку и, гордо выпрямившись, поднялась из-за стола, стараясь скрыть от него свою боль и всю чудовищность своей лжи.
- Исходя из этих обстоятельств, - продолжила Маргарет, - ты, полагаю, согласишься, что мы можем считать условия нашего контракта выполненными, а сам контракт потерявшим силу.
И, повернувшись, она покинула ресторан и жизнь Аллана.
11
- Ты уверен, что не хочешь больше? - спросил Каспар, улыбнувшись внуку с другого конца обеденного стола. - Сегодня Эмили превзошла саму себя, ты не находишь?
Аллан взглянул на Эмили Коулсон, которая стояла рядом с ним, сохраняя на лице обычное для нее выражение чопорного неодобрения.
Что ж, для недовольства есть все основания, подумал он, взглянув на поднос в ее руках. Толстые ломти мяса были политы жирным соусом. Спаржа плавала в подливке из масла и желтков, картофель просто купался в масле.
- Здесь вполне хватит на вторую порцию, - сурово сказала домоправительница.
Аллан вежливо улыбнулся и покачал головой.
- Благодарю вас, - ответил он, - но с меня вполне достаточно.
Даже более чем достаточно, подумал он, наблюдая за тем, как мисс Коулсон убирает со стола. Обеды в доме деда преподносили ему один сюрприз за другим. Еще немного, и он будет рад вновь увидеть за столом чашку с вареным рисом.
Однако перемена диеты, кажется, не слишком повредила старику, решил Аллан, наблюдая за знакомым ему послеобеденным ритуалом раскуривания сигары. Наоборот, в последнее время Каспар выглядел окрепшим. И не только выглядел. Например, теперь вместо объявления, что отправляется в постель, он затевал разговор, хотя время приближалось к десяти вечера.
Правда, с темой «Окружающий нас мир - насколько лучше был он семьдесят лет тому назад» было покончено. С «Советами по поводу того, как следует управлять «Флеминг инкорпорэйтед» - тоже. Даже любимая лекция, которая начиналась словами: «Время идет, мой мальчик» и заканчивалась заявлением о том, что Аллану скоро уже тридцать три года и что пора бы остепениться, больше не звучала.
Нет, подумал Аллан, стискивая зубы. Нет. С июня, с того момента, как истек срок его контракта с Маргарет, пятничная беседа Флемингов начиналась с одних и тех же слов: «Ты не имеешь никаких новостей о Маргарет?»
Аллан взглянул на деда. А вот и они, подумал он, вежливо улыбаясь и качая головой. Ответ был тоже стандартный.
- Нет, сэр. Не имею.
Каспар вздохнул.
- Ни писем? Ни телефонных звонков?
- Нет, дедушка, ничего не было.
Старик кивнул.
- Может быть, пойдем в библиотеку?
Аллан облегченно вздохнул. Кажется, сегодня на этом все закончится.
- Разумеется, - ответил он. - Тебе помочь?
- Не надо, - раздраженно ответил дед. - Благодарю, но я справлюсь сам. - Он поднялся с кресла, слегка пошатываясь, но все же с удивительным для человека, которому недавно исполнилось восемьдесят семь, проворством. - Позвони этой старой ведьме, Аллан. Скажи, чтобы она сервировала кофе возле камина, и пусть не забудет про шоколадный торт.
Губы Аллана скривились в усмешке.
- Хорошо.
Он пошел на кухню и передал пожелание деда - в гораздо более вежливой форме, затем вернулся в библиотеку, где нашел старика в его любимом кресле. В сморщенной руке была зажата рюмка с коньяком.
- Налей себе, мой мальчик, и садись рядом. - Когда Аллан уселся, Каспар деликатно кашлянул. - Так почему же ты не сделаешь этого сам? - спросил он.
Аллан нахмурился.
- Не сделаю что?
- Не свяжешься с ней. С Маргарет, я имею в виду.
Аллан нахмурился еще сильнее.
