— Было бы неплохо, — вежливо сказала Энни.
В ресторане было полным-полно людей. Купив сэндвич и полпорции светлого пива, женщины стали искать свободное место. Бинни внимательно разглядывала посетителей мужского пола. Она призналась Энни, что отчаянно хочет снова выйти замуж. Похоже, для этой цели сгодился бы любой.
Они сели в конце длинного стола рядом с бизнесменами в темных костюмах, которые, впрочем, были слишком увлечены обсуждением служебных дел и не обратили на двух женщин среднего возраста никакого внимания. Энни показала фотографию внука, которая пришла из Австралии сегодня утром.
— Он так похож на моего сына, — с гордостью сказала она. — Я обязательно отошлю фото трехлетнего Дэниела, чтобы Сара смогла их сравнить.
Бинни вздрогнула.
— Не понимаю, как можно смириться с мыслью о том, что ты уже бабушка, Энни. Если подобное когда-нибудь случится со мной, я буду держать это в себе. Ой, смотри-ка! — Она махнула рукой какому-то мужчине, который только что вошел. — Это Ричард Кросс. Мы когда-то работали вместе. Ричард! — крикнула она и, взяв сумочку, сказала: — Я скоро вернусь.
— Черта с два! — пробормотала Энни. Она вынула из сумки роман «И восходит солнце» и стала читать.
— Здесь не занято?
Энни подняла глаза и увидела Юэна Кэмпбелла, учтиво стоящего напротив нее с тарелкой в одной руке и бокалом в другой.
— Нет, — сказала она.
Он явно ее не узнал. Энни вернулась к чтению романа.
Спустя несколько минут Юэн заговорил.
— Вы сегодня утром были на лекции, посвященной творчеству Хемингуэя? — Кивком головы он указал на книгу.
И когда Энни ответила утвердительно, продолжил:
— Боюсь, я еще не помню всех своих студентов в лицо, не говоря уже об именах.
— Меня зовут Энни Менин.
Его кожа была оливковой и гладкой, а глаза — словно бездонные колодцы, наполненные печалью. У Юэна были полные, как у женщины, губы. Энни подыскивала слова, чтобы случайно не воскресить в его памяти тяжелые воспоминания.
— Как вы устроились в Ливерпуле?
— Неплохо. Это очень оживленное местечко, работы невпроворот. — Он доел свой сэндвич. — А что вы думаете о книге?
— Она прелестна! — восторженно сказала Энни. И тут же закусила губу. Наверное, слово «прелестна» было не совсем то, что следовало бы использовать в разговоре с преподавателем университета. — Я раньше очень мало читала, поскольку была занята воспитанием детей. После смерти мужа свободного времени заметно поубавилось. Никогда бы не подумала, что книги, написанные столь авторитетными авторами, могут быть такими… такими интересными! Я считала, что они будут выше моего понимания, — несколько сбивчиво закончила она свою мысль.
Лицо Юэна Кэмпбелла озарилось очаровательной нежной улыбкой.
— Это хорошо. Вот погодите, скоро мы начнем изучать творчество Скотта Фитцджеральда, он понравится вам еще больше.
Энни вздохнула.
— Жду не дождусь.
Бизнесмены уже ушли. Бинни Эпплби вернулась на свое место и, увидев собеседника Энни, подмигнула ей.
— Расскажите все о Париже, — потребовала она.
Юэн поморщился, словно от боли.
— Это просто невозможно. Вы должны увидеть его собственными глазами.
— Мы с Энни подумываем как-нибудь съездить туда.
— Надеюсь, вы прекрасно проведете время, — сухо сказал Юэн.
Он допил остатки своего напитка и резко встал из-за стола.
Бинни выглядела обиженной.
— Должно быть, от меня воняет потом! А тебе, я вижу, удалось завоевать его расположение.
— Не говори глупостей, — раздраженно сказала Энни. — Сейчас он меньше всего склонен думать о женщинах. Да и потом, мне в этом году исполняется сорок четыре года, а ему сколько — двадцать девять или тридцать?
— Молодые любовники нынче пользуются большим спросом. Я бы не отказалась от двадцатидевятилетнего юнца, тем более от такого красавчика, как Юэн.
— А я не понимаю подобных отношений. Это все не для меня.
Единственный молодой человек, который интересовал Энни, — это ее сын.
Открытка от Дэниела, как обычно, пришла в июле, спустя несколько дней после его дня рождения. Ему исполнилось двадцать лет. В ней были все те же три слова: «Думаю о тебе, мама». Энни в ярости разорвала надвое кусок бумаги со шведской маркой. «Какого черта он делает в Швеции? Чем я заслужила такое отношение? Разве он не понимает, что причиняет мне невыносимую боль?»
Через несколько дней позвонила Сара. Она умоляла мать приехать в Австралию летом.
Энни была непреклонна.
— Не могу, милая. Я еду на остров Уайт вместе с Сильвией, Сиси и девочками, а затем планирую какое-то время погостить у твоей тетушки Мари в Лондоне.
— Ты просто не хочешь меня видеть, вот и все, — угрюмо сказала Сара. — Ты отвернулась от собственной дочери.
— Милая, да разве я могла бы это сделать? Обещаю, что приеду, как только получу диплом, и останусь на целых три месяца, а если захочешь, — на шесть.
— Но ведь придется ждать еще два года! — запричитала Сара. Последовала пауза. — Я снова беременна. Ребенок должен появиться на свет в ноябре.
— Поздравляю, милая, — нежно сказала Энни. — Это великолепная новость.
После того как Сара положила трубку, Энни пошла в гостиную, сжимая голову руками. Ох уж эти дети! Подумать только, когда-то ей хотелось иметь четверых!
Из окон отеля, расположенного в местечке Вентнор, были видны утесы. Сиси с двумя младшими внучками занимала одну комнату, а Жасмин и Ингрид спали вместе с Сильвией. Погода стояла просто замечательная. Каждое утро, едва открыв глаза, они наслаждались солнечными лучами, проникающими сквозь окна, и безоблачным голубым небом. Большую часть времени они проводили в маленькой песчаной бухте, где дети строили замки и рыли каналы к воде. Дороти, словно зачарованная, смотрела на то, как волна набегает на маленькую канавку, которую она только что выкопала.
— Дороти сделала реку, — важно объявляла малышка.
Сиси, подоткнув юбку, заводила Люсию, которая только недавно начала ходить, в море, и кроха принималась радостно дрыгать ножками и визжать от восторга.
— Я была очень счастлива, когда мои детишки были в таком же возрасте, — задумчиво произнесла Энни. — Летом я частенько возила их на песчаные пляжи в Ватерлоо.
— Да, но они не остаются маленькими навсегда, правда ведь, Энни? — глубокомысленно ответила Сильвия. — Время летит быстро. Видишь, как те парни глазеют на Жасмин? Ей всего двенадцать, а ее грудь такого же размера, как у меня.
Энни и не заметила, как соблазнительно изогнулось тело Жасмин, обтянутое купальным костюмом. Черные волосы девочки были собраны в пучок, а загадочное экзотическое лицо застыло от напряжения, пока она выкладывала ракушками песочный замок, не подозревая о том, что шестеро парней пятнадцати-шестнадцати лет с огромным интересом наблюдают за каждым ее движением. Ингрид стояла на коленях по другую сторону замка, с увлечением помогая сестре. Ее лицо носило отпечаток строгой, холодной красоты.
