— То есть, — попыталась отшутиться Джулия, — вы тоже по
полчаса сидели в полной темноте в собственной матине в двух шагах от входа в
дом?
— Нет, конечно, нет, — по-девичьи захихикала Флосси, и
вокруг ее глаз собрались добрые морщинки, — ты же знаешь, что я никогда не
умела водить машину. Я имела в виду, что точно так же, как ты, смотрела перед
собой невидящим взглядом.
Джулии не хотелось ни лгать, ни отвечать на этот вопрос, а
потому она избрала третий путь — просто ушла от ответа.
— Я не верю в то, что можно «сохнуть» по кому бы то ни было,
мисс Флосси, — широко улыбнулась она. — Если я не могу добиться того, чего
очень сильно хочу, то просто смиряюсь с неизбежностью и как можно скорее
возвращаюсь к реальности.
Вопреки ожиданиям Джулии мисс Флосси не стала ни возражать,
ни продолжать эту тему. Вместо этого она положила руку на плечо Джулии и мягко
спросила:
— А что бы ты сделала, если бы то, о чем ты всегда мечтала,
оказалось совсем рядом — только руку протяни? А ты все не решаешься это взять
из боязни предстать перед окружающими тебя людьми в смешном свете? Или просто
из страха? Или из, может быть, необоснованного чувства вины?
На этот раз смех Джулии звучал гораздо искреннее.
Отсмеявшись, она покачала головой:
— Вы задали мне трудную задачу, мисс Флосси. Но все же
рискну ответить: если бы я знала, что никогда не буду счастлива, то, наверное,
все-таки взяла бы это, несмотря ни на что.
— А почему ты говоришь об «этом»в среднем роде? — не
отступала мисс Флосси, и Джулия поняла, что разговор, по сути, только
начинался.
— О чем? — не подумав, спросила Джулия, но тотчас же
поправилась:
— То есть, я хотела сказать, о ком?
— О, это секрет.
Нет, с грустью подумала Джулия.. Это не секрет ни для кого.
А потом, неожиданно для самой себя, только потому, что ей было нечего терять, а
Флосси могла еще очень многое выиграть, добавила:
— Я думаю, единственное, что действительно необходимо
Герману Хенкельману, — это хорошая женщина, которая бы поверила в него и тем
самым дала ему повод для самоуважения. Конечно, — добавила она, глядя на
насмерть перепуганную Флосси, — Герман никогда не осмелится сделать первый шаг.
Особенно, если дело касается женщины, которую он когда-то любил и которая
знает, что он сделал со своей жизнью за прошедшие годы. Вот почему этой женщине
придется взять инициативу на себя, а это требует большого мужества.
Повинуясь внезапному порыву, Джулия наклонилась и поцеловала
Флосси.
— Спокойной ночи, — сказала она и добавила про себя:
«И до свидания». Шесть из восьми дней, о которых говорил
Зак, уже истекли.
У порога собственного дома Джулия остановилась, порылась в
сумке в поисках ключа, открыла дверь и, войдя, плотно прикрыла ее за собой. Она
потянулась было к выключателю, но мужской голос остановил ее:
— Не надо. — Крик ужаса застрял в горле у Джулии, когда
неожиданный визитер поспешно добавил:
— Не боитесь. Я друг Зака.
— Почему я должна вам верить? — спросила Джулия. Ее голос
дрожал, так же как и рука.
— Потому что, — насмешливо ответил Доминик Сандини, — я
приехал сюда, чтобы обеспечить прикрытие одного путешествия, в которое вы
неожиданно решили отправиться.
— Черт побери, вы напугали меня до смерти! — выдохнула
Джулия, не зная, сердиться ей или смеяться.
— Прошу прощения.
— Как вы сюда попали? — спросила Джулия, чувствуя себя
совершенно по-дурацки, оттого что вынуждена общаться с невидимым собеседником,
скрывающимся где-то во тьме гостиной.
— Я вошел через заднюю дверь, после того как немного
огляделся по сторонам. Вынужден вас огорчить, мэм. За вами хвост.
— За… за мной что?
Джулия была настолько сбита с толку, что чуть было не
оглянулась назад в поисках хвоста, но Сандини тут же пояснил:
— За вами следят. Парочка в голубом фургоне, припаркованном
ниже по улице, не спускает глаз с дома, а черный пикап вы всегда сможете увидеть
в зеркале заднего обзора, куда бы ни поехали. Это точно фэбээровцы — только они
ездят на машинах, на которые не позарится ни один уважающий себя вор. Но свое
дело они четко знают. Машины, — с гордостью добавил Доминик, — моя
специальность. Вот взять, к примеру, вашу. В ней полуторалитровый двигатель,
радио заводского производства, нет телефона, а значит, если ее разобрать на
запчасти, то больше двухсот пятидесяти баксов никак не выручить.
— Вы… вы работаете продавцом подержанных машин? — спросила
Джулия. Она была так рада поговорить хоть с кем-то, кто называл себя другом
Зака, что даже сообщение о ФБР не сильно омрачило эту радость.
— Можно сказать и так, — ухмыльнулся Сандини. — Правда,
когда я их продаю, на них, как правило, бывают сбиты заводские номера.
— Значит, вы… воруете машины? — запинаясь, спросила Джулия.
Она не верила собственным ушам.
— Угу. Вернее, воровал, — нимало не смутившись, уточнил
Сандини. — Теперь я исправился.
— О Боже! — не сдержалась Джулия. Ее отнюдь не обрадовало
известие о том, что друг Зака оказался вором. Но внезапно пришедшая в голову
мысль заставила ее сменить тему. Может быть, хоть этот человек сумеет развеять
ее страхи?
— Скажите, ведь Зак не в Лос-Анджелесе? Ведь это не он
угрожал всем тем людям?
— Я понятия не имею о том, где он и что делает. Честное
слово.
— Но вы же не можете этого не знать! То есть, я хочу
сказать, что вы же говорили с ним и…
— Не-а. Я лично с ним не говорил. Да Зак мне бы надавал
таких… Ну, короче, если бы он узнал, что я заявился сюда лично, то у него был
бы припадок. По идее к вам должен был прийти совершенно посторонний человек. Но
я не мог упустить такой шанс! Я же хотел сам встретиться с его девушкой.
Наверное, вы его чертовски любите.
Доминик замолчал, и Джулия спокойно сказала:
— Да, я его действительно очень люблю. И для вас он
Наверняка тоже очень много значит, если ради него вы так рисковали, приезжая
сюда.
— Да ну, к черту, какой там риск? — преувеличенно беспечно
возразил Сандини. — Я же не делаю ничего незаконного. Нет никакого закона
против того, чтобы навестить подружку своего приятеля и немного подождать ее,
не включая света. Между прочим, я даже починил замок вашей задней двери, а то
раньше его мог открыть любой ребенок. Разве это противозаконно? — насмешливо
поинтересовался он.
