Заметив, что никто из присутствующих не выказывает особой
радости по поводу того, что Джулия выглядит «просто героиней»в выпусках
новостей, доктор Делорик накинул пальто и добавил:
— Желательно чье-нибудь присутствие здесь хотя бы в течение
суток. Главное, чтобы, когда она проснется, с ней рядом кто-то был.
— Мы останемся, — сказал Джеймс Мэтисон, обнимая жену.
— Вы немедленно пойдете домой и немного поспите. Это я вам
приказываю как врач, — категорично заявил доктор Делорик. — Вы совершенно
валитесь с ног. Мэри. А мне совсем не хочется лечить еще и вас, не говоря уже о
том, что если вы будете продолжать изводить себя, то окажетесь в больнице с
сердечным приступом.
— Он прав, — поддержал доктора Тед. — Возвращайтесь домой и
немного поспите. Карл, вы с Сарой идите на работу и, если захотите, придете
вечером. Останусь я. Тем более что у меня впереди еще два выходных.
— Ни в коем случае! — возразил Карл. — Во-первых, ты не спал
уже почти двое суток. А во-вторых, ты спишь как убитый. Если ты вдруг заснешь,
то просто не услышишь, как Джулия проснется.
Тед уже открыл рот, чтобы сказать Карлу все, что он о нем
думает, но внезапно ему в голову пришла отличная идея.
— Кэтрин, — обратился он к бывшей жене, — ты можешь
составить мне компанию? Потому что в противном случае Карл и Сара проведут
здесь половину рабочего дня, пререкаясь со мной. Или у тебя есть какие-то дела?
— Я останусь, — коротко ответила Кэтрин.
— Ну тогда решено, — резюмировал преподобный Мэтисон, и они
направились в спальню Джулии, а Кэтрин пошла на кухню готовить Теду легкий
завтрак.
— Джулия, дорогая, это я, папа. Мама тоже здесь, рядом со
мной.
Сквозь наркотический дурман Джулия почувствовала, как чья-то
рука коснулась ее лба, и откуда-то очень издалека донесся родной голос отца:
— Мы любим тебя. Вот увидишь, все будет хорошо. Спи
спокойно.
Вслед за этим послышался ласковый, взволнованный голос
матери:
— Ты у меня такая мужественная девочка. Ты всегда была
такой. Спи крепко.
Что-то жесткое, колючее коснулось щеки Джулии, и она,
невольно поморщившись, отвернулась. Тотчас же вслед за этим раздался знакомый,
грубоватый смех Карла.
— Если твой любимый брат еще не успел побриться сегодня, это
не повод от него так шарахаться… Я люблю тебя, сестренка.
Карла перебил насмешливый, но непривычно мягкий голос Теда:
— Ну вот! Карл обязательно должен потянуть одеяло на себя!
Ведь это я — твой любимый брат. Мы с Кэтрин остаемся рядом с тобой. Если
проснешься — только свистни, и мы примчимся к тебе сломя голову.
Тихий голос Сары был последним:
— Я тоже люблю тебя, Джулия. Пусть тебе приснятся хорошие
сны.
Но вот родные голоса затихли, и Джулия погрузилась в глухую,
беспросветную тьму, наполненную криками бегущих людей, глухими звуками ударов и
ревом самолетов.
Кэтрин поставила на поднос тарелку с тостами, джем и стакан
апельсинового сока и, услышав, как захлопнулась входная дверь, направилась в
гостиную.
Тед, как и обещал, позвонил ей сегодня утром, сразу после
того, как привез Джулию домой. Но к тому времени, как она добралась до дома
подруги, там уже собралось все семейство Мэтисонов. А потому все, что она знала
о происшедшем в Мехико, сводилось к версии, которую Тед изложил родителям. Но
Кэтрин подозревала, что эта версия была сильно подредактирована.
Тед сидел на диване, уперевшись локтями в колени и обхватив
руками голову. В этой позе ощущалось такое безысходное отчаяние, что Кэтрин
сразу поняла — дело не только в усталости.
— Все было очень плохо, да? — спокойно спросила она.
— Плохо — не то слово, — ответил Тед, отнимая ладони от лица
и поворачиваясь к жене, которая, поставив поднос на стол, села у
противоположного конца стола. — Это был какой-то кошмар. Слава Богу, что Джулия
с самого начала была на грани истерики, а потому не могла по достоинству
оценить даже половины из происходящего вокруг. Кроме того. Пол делал все, чтобы
держать ее подальше от основного представления. Но зато мне, — горько улыбнулся
он, — достались места в партере. Кроме того, я не был на грани истерики.
Господи, все произошло гораздо хуже, чем я мог себе вообразить даже в самом
страшном сне…
Почувствовав, что Тед не знает, с чего лучше начать свой
рассказ, Кэтрин решила ему немного помочь:
— Ты хочешь сказать, что Бенедикт был в ярости? Он что,
пытался добраться до Джулии и ударить ее?
— Ударить ее? — горько переспросил Тед. — Как бы Мне
хотелось, чтобы это было так. Тогда бы ей было гораздо легче пережить все
случившееся.
— Я не понимаю.
Тяжело вздохнув, Тед откинулся на спинку дивана и мрачно
рассмеялся:
— Нет, он не пытался ни добраться до нее, ни ударить. Как
только он понял, что происходит, он застыл на месте, не порываясь никуда
убежать. Он просто молча стоял и смотрел на Джулию, как бы предупреждая, чтобы
она не пыталась ни подходить ближе, ни вмешиваться в происходящее. Он не сказал
ни слова и даже глазом не моргнул, когда федералы защелкнули на нем наручники и
начали обыскивать. Он вел себя настолько примерно, что не было ни малейшего
повода прибегать к каким-либо методам «дополнительного убеждения». Но они тем
не менее хорошо над ним поработали под предлогом обыска. Один заехал ему
дубинкой по почкам, второй — по ногам, он не только не пытался сопротивляться,
но даже не издал ни звука. Клянусь Богом, я никогда в жизни не видел, чтобы
кто-нибудь так вел себя при аресте. Особенно при таком аресте. Создавалось
впечатление, что ему абсолютно безразлично все на свете, кроме одного —
желания, чтобы все прошло как можно тише и чтобы Джулия ни в коем случае не
оказалась втянутой в это безобразие. Она же, несмотря на то, что не видела и
десятой части из того, что они с ним делали, не переставая кричала, чтобы они
не трогали его.
— Выпей немного сока, — сказала Кэтрин, протягивая ему
стакан. — Я так понимаю, что это еще не конец.
Тед благодарно улыбнулся и, залпом выпив сок, покачал
головой.
— Нет, — язвительно сказал он, нервно катая стакан между
ладонями. — Это лишь самая хорошая часть.
— О Господи, — воскликнула Кэтрин, чувствуя, как ею
постепенно овладевает леденящий ужас. — Тогда какова же плохая?
— Плохая началась пару минут спустя, когда они стали уводить
Бенедикта. Хэдли, директор амариллской тюрьмы, который по совместительству
также является садистом и редкостным сукиным сыном, поблагодарил и поздравил
Джулию в присутствии Бенедикта. Ради этого он даже специально остановил
федералов, которые вели его к выходу.
