Заметив на себе взгляд Мэтью, Грейс опустила голову и вдруг поняла, что маркиз смотрел на вырез ее платья, в котором виднелся край сорочки.
Возможно, с ее стороны было рискованно надевать столь открытое платье, но, к сожалению, миссис Файли забрала в стирку два других платья, в которых она ходила уже достаточно долго. Грейс подняла было руку, чтобы слегка переместить декольте вверх, но что-то ее остановило. Возможно, взгляд Мэтью, в котором без труда угадывалось желание. Желание, за которым пряталось бесконечное одиночество.
Дядя лишил Мэтью всего, даже возможности время от времени ложиться в постель с хорошенькой девушкой.
Выходило так, что единственной женщиной, которая могла удовлетворить физиологические потребности маркиза, была она, Грейс Паджет. Она не могла отказать ему.
Ей хотелось, чтобы лорд Шин смотрел на нее.
Она опустила руку и распрямила плечи, ее грудь приподнялась, приняв более соблазнительные очертания. Как бы ей хотелось выглядеть привлекательной для маркиза, нравиться ему. Он сейчас так смотрел на нее, что у Грейс пересохло во рту.
– Ты говорила, Грейс, что-то о праве голоса для женщин, – сказал он совсем тихо.
– Да? – Грейс выглядела удивленной. Она уже забыла, что они с маркизом только что разговаривали о политике. Как оказалось, лорд Шин прекрасно разбирался в политических вопросах. Гораздо лучше, чем она.
Грейс ждала, что Мэтью скажет что-нибудь еще, но он молчал, а его взгляд продолжал скользить по ее телу, которое она сейчас довольно откровенно демонстрировала ему, словно и впрямь была проституткой с Ковент-Гарден.
Мэтью вдруг быстро поднялся со скамьи, на которой сидел, и случайно задел рукой за горшок. Горшок соскользнул на дорожку и разбился.
Грейс подскочила к маркизу и дрожащими руками стала собирать осколки.
– Ах, какая жалость, – пробормотала она.
– Это не твоя вина. – Маркиз присел рядом с Грейс и тоже принялся собирать осколки. Его руки дрожали – это Грейс сразу отметила и порадовалась. Правда, к этой тайной радости примешивалось еще и чувство стыда.
– Нет, это я виновата! – воскликнула Грейс. Она дразнила и искушала его, чего, разумеется, делать было нельзя.
Они потянулись за одним и тем же черепком, и неожиданно их пальцы соприкоснулись. Грейс мгновенно отдернула руку, и ее щеки залил румянец. Но Мэтью успел поймать эту ускользающую от него руку и сжал ее так сильно, что Грейс даже поморщилась.
– Грейс… – проговорил он внезапно охрипшим голосом.
Он потянул руку Грейс к себе и прижал ее ладонь к своей груди. Его сердце ухало как паровой молот. Рука Грейс сделалась горячей.
О, она хотела, чтобы этот жар проникал в ее тело, чтобы он обволакивал ее теплой уютной пеленой. Мэтью сидел так близко от нее, всего в нескольких дюймах. И в ней нарастало желание, внизу живота появилась приятная тянущая боль.
Неожиданно Мэтью выпустил ее руку и поднялся, повернулся к ней спиной, чтобы немного успокоиться, взять под контроль свои эмоции.
Грейс окинула взглядом эту напряженную спину, сжатые кулаки. И решила, что надо немного разрядить обстановку.
– Я, пожалуй, возьму Вулфрама на прогулку, – неуверенно проговорила она, потирая руку, которую ей больно сжал маркиз.
Ей нужно выбраться из этого заколдованного королевства до того, как она сделает что-нибудь непоправимое. Благопристойная Грейс Паджет одержала верх над той Грейс Паджет, которой ее собственный отец пророчил ужасный конец.
Маркиз ничего на это не ответил и даже не обернулся.
– Идем, Вулфрам.
Собака подняла голову, посмотрела на Грейс, а потом послушно подбежала к ней, помахивая хвостом.
Грейс шла по тропинке к лесу, Вулфрам неторопливо бежал рядом. В ушах Грейс эхом отдавалось взволнованное, прерывистое дыхание маркиза.
Вулфрам остановился у кучки прошлогодних листьев и начал разрывать ее носом, принюхиваться. Грейс подозвала его к себе, и они пошли дальше. Она мучительно думала о том, что же ей теперь делать. Наверное, нужно было все-таки вернуться к лорду Шину и просто поговорить с ним, но это напряжение, которое мгновенно возникало между ними, каким-то странным образом лишало ее дара речи. Ей не хватало силы и мужества, чтобы преодолеть собственную робость и страх.
Грейс в растерянности остановилась, и собака ткнулась носом в ее бедро, словно хотела спросить, чем вызвана эта неожиданная задержка.
– О, Вулфрам, что же мне делать?
Вероятно, Вулфрам уловил в голосе Грейс отчаяние и тихонько завыл, а потом осторожно потерся головой о ее ногу. Она вытерла пальцами слезы, снова вздохнула и пошла дальше.
Грейс не чувствовала себя уставшей физически, но моральное напряжение отнимало у нее последние душевные силы.
Она так устала от страха, неопределенности, от собственного так не вовремя и некстати возникшего желания. Да, теперь она призналась себе в том, что хочет лорда Шина. Но осознание этого факта ничуть не облегчило ее существования.
Правда, теперь она знала, что и лорд Шин хочет ее.
Лорд Джон со своими угрозами отступил в тень. Он уже не представлял опасности для Грейс, так как сейчас его племянник спал с ней в одной постели. Но теперь перед Грейс возникла другая проблема – противостоять своим греховным желаниям. А эти ее желания только усиливались, и ничто не могло погасить их – ни гордость, ни предубеждения, ни голос морали, ни инстинкт самосохранения.
Ее рука все еще побаливала в том месте, где ее сжимал маркиз. Грейс машинально провела пальцами другой руки по больному месту. Господи, она безнадежно влюблена.
Она присела на траву посреди небольшой полянки между деревьями и закрыла глаза. Затем легла на спину. Монкс и Файл и вряд ли забредут сюда в этот час, поэтому можно спокойно полежать здесь и немного отдохнуть. Но как только ее веки сомкнулись, перед мысленным взором появился лорд Шин и желание с новой силой вспыхнуло в груди.
Мэтью вошел в нее, его мускулистое тело прижалось к ней на мгновение. Потом он приподнялся и стал двигаться, с каждым толчком проникая все глубже. В ее теле возникали восхитительные ощущения. И ей хотелось чувствовать это снова и снова.
Она застонала. Маркиз навис над ней, от его груди шел жар. Его губы шептали ее имя. Никогда в жизни Грейс не испытывала такого наслаждения.
Маркиз снова назвал ее имя, и она открыла глаза. Лорд Шин стоял около нее на лужайке и смотрел ей в лицо.
Значит… значит, это был всего лишь сон и все это происходило только в ее воображении. Ей захотелось заплакать от огорчения, но она лишь тихо всхлипнула. От смущения ее лицо мгновенно покраснело. Фантазии были такими реальными…
Она заморгала, и наконец, остатки сна Постепенно растаяли, унося с собой невероятные ощущения из ее тела. Ее грудь все еще слегка побаливала, а между ног выступила влага, что невероятно смутило и расстроило Грейс.
