— Хотите посекретничать между девочками? Не успеем, дорогая Луиза, — ровно ответила мисс Джайлз. — Антракт сейчас закончится, нам с Робертом пора бы поспешить на свои места. Думаю, нам удастся побеседовать в другой раз.
Джордж растерянно почесал затылок.
— Ну… ладно. Нельзя же все время… Может, и ничего. Дома поговорим, — бросил он, обнял жену за плечи и повел к лестнице, ведущей на ложи второго яруса.
Кэрри мягко потянула Роберта в противоположную сторону, искоса взглянула на его окаменевшее лицо и сказала:
— Все говорят о вашем брате как о рачительном хозяине, но уж, извините, он просто скупердяй.
— Вам и в самом деле так кажется? — спросил Роберт, кляня мысленно тот недобрый час, в который Джордж Вуд уступил все-таки супруге и соизволил притащиться на премьеру. Он же и к музыке глух, и читать не любит, куда ему на историческую пьесу в театр Ее Высочества? «Ромео и Джульетта» в ярмарочном балагане, вот что по ему…
— У них дешевые места, хотя достать приличные билеты было несложно, а на Луизе со всем нет украшений. Агата — и то лучше наряжена.
— Нет человека, который бы заставил мою сестру оставить золото с камнями дома и сменить яркую шкурку на скромное платьице, — фыркнул Роберт, помалкивая о той кругленьком сумме, что ему самому пришлось отвалить кассиру, чтобы попасть на нынешний спектакль, — и братец ей не указ.
— Ну, если он всегда так формулирует собственные требования, то неудивительно, что, кроме жены, его никто не слушает, — съехидничала Кэрри, занимая свое место в зрительном зале. Полукаратный бриллиант блеснул в ее подвеске на шее, и Роберт отвел глаза, невольно вспоминая, как ярко выглядела Луиза Грэммхерст до за мужества и как сильно она теперь напоминает серую каменную скалу на восточном побережье. Может ли и Кэролайн Джайлз превратиться в отражение своего мужа, если встретит на пути увальня, похожего на Джорджа?
— Он волнуется за вашу репутацию, — вздохнул Роберт, — раньше я слыл знатным сердцеедом.
— Вот как? — Кэрри беспечно расправила складки платья. — И насколько богата ваша коллекция?
— Я не коллекционировал, я просто жил, — с горечью ответил Роберт. — И во мнениях, как лучше это делать, мы с братом катастрофически не совпадали.
— Зная о его привычках затворника, могу сказать, что не совпасть с ним нетрудно. Я и сама не спешу везде побывать, и Артур далеко не завсегдатай популярных мест, но если верить сплетням, домосед в лице Джорджа Вуда является непревзойденным. Считается, что это неплохо, закрыться в своей семье и наслаждаться только лишь обществом жены, но когда подрастут дети — родителям волей-неволей придется включать их в настоящую жизнь.
— Погодите-погодите, а какие сплетни ходят про другого члена дома Вудов? Про меня?
— Послушайте, Роберт. Я мало о вас слышала, и то немногое настолько предвзято, что можно не принимать во внимание.
Кэрри вдруг спрятала смеющееся лицо за программкой:
— Вы сейчас так смешно выглядите, как будто встретили привидение, а оно возьми да и лопни прямо у вас перед носом. Успокойтесь же и давайте перенесемся вместе с несчастными героями Шекспира в давние времена.
* * *
Ранним осенним утром Эдвин собирался насладиться чашкой утреннего чая с бисквитом, прежде чем отправляться за обещанной ему коляской с лошадьми. «Сегодня… сегодня я ей все скажу», — думал он и пытался представить себе, как это случится.
Каждый вечер он корил себя за промедление и нерешительность, но их прогулки оставляли в его душе ни с чем не сравнимое ощущение лег кости и свежести, и Эдвина терзала сама мысль о том, что любое резкое движение может все испортить.
Он поставил опустевшую чашку на блюдечке и уже собрался было уходить, как в комнату вплыла миссис Лоуэлл, закутанная в пышный розовый пеньюар и с огромным чепцом на голове.
— Матушка, вы уже встали, так рано? — удивился Эдвин. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Сносно, — кивнула она и села в услужливо подставленное сыном кресло. — Хотя из-за твоего неосмотрительного поведения у меня вчера снова чуть не случился сердечный приступ!
К концу фразы голос ее стал резким и почти визгливым, а лицо покраснело.
— Что? Почему? — поразился Эдвин и вновь уселся напротив, внимательно вглядываясь в глаза матери.
— Вечером приходила миссис Кранст, лавочница… К нашей хозяйке приходила, — добавила миссис Лоуэлл, чтобы никто ни на секунду не заподозрил, что она якшается с людьми не своего круга. — И я слышала, как они говорили о тебе. О тебе и некой молодой особе, которую слишком часто видят рядом с тобой!
«О, я так и знал… — обреченно подумал юноша, готовясь выслушать очередную лекцию на тему «тебе еще рано жениться, и вообще у тебя есть мать!». — И ведь надеялся, что за отсутствием в городе знакомых она останется в неведении… Но как же!»
— Матушка, — начал он, но был прерван гневным взмахом руки и умолк.
— Послушай меня, дорогой! Я воспитывала тебя как истинного джентльмена, и, смею полагать, мне это удалось. Неужели ты забыл, что истинный джентльмен никогда не скомпрометирует даму и никогда не позволит сплетням…
— Мама! — не выдержал Эдвин и в свою очередь перебил тираду миссис Лоуэлл. — Я не сделал ничего дурного по отношению к мисс Беккет. И я… — он смешался и умолк, не выдержав напряжения, но, не услышав возражений, поднял глаза. Мать, схватившись за сердце, махала у себя перед носом флаконом с нюхательной солью. — Матушка, да что с вами такое?
— Эдвин, — простонала она едва слышно, — Только не говори мне, что ты собираешься сделать предложение этой мисс… как там ее? — она приоткрыла глаза. — Беккет? Или ты уже сделал это?!
— Нет, матушка, — совсем запутался Эдвин. — Я не понимаю. Вы же сами говорили мне еще в Лондоне, что, пожалуй, мне пора подумать о женитьбе…
— Но не на бесприданнице же! — Флакон покатился по столу, платок из другой руки полетел на пол, миссис Лоуэлл вскочила, словно не лежала минуту назад без сил, и яростно забегала по комнате. — Лондонский дом требует ремонта, счета-счета-счета… Кто говорит мне все это каждый день? Что, мой дорогой сын, ты собирается предложить невесте, если вам и жить-то будет негде, так как крыша в твоем крыле протекает?! Даже думать не смей, — отрезала она и снова, обессиленная вспышкой, упала в кресло.
— Да, матушка… конечно, матушка… — Эдвин принес ей плед, подобрал платок и вручил потерянный флакон с солями. — Не волнуйтесь.
Он готов был сейчас пообещать матери что угодно, лишь бы сцена не затянулась и не помешала ему вовремя выйти из дома.
Вскоре он уже шагал по направлению к ферме Абрахама Хэндса, сбивая тростью сухие плети травы на обочине. В сердечный приступ у матери он после истории с письмом не очень поверил, но некоторая тревога в его душе поселилась после этого разговора.
— По-моему, ваша хваленая погода собирается испортиться, — наморщила нос Пэт, с сомнением глядя в окно.
