Ей было легко и Спокойно. Все шло хорошо. Она составила ему компанию — или он ей? — и уже чего-то ждала от него. Может, это ощущение появилось в ней еще при самой первой их встрече, просто было запрятано глубоко в сознании?..
Она пожалела о том, что оделась не самым лучшим образом для встречи с мужчиной. Ее синяя юбка из грубой хлопчатобумажной ткани и рубашка «шамбре» хорошо подходили для теплой погоды, но, даже если считать ее соломенную шляпку с красными полями, все-таки нельзя было сказать, что это гармонировало с белой шелковой сорочкой Данта и его великолепно пошитыми серыми брюками. Галстук и пиджак были оставлены в машине, пока он находился на улице, а рукава сорочки завернуты до локтей. Вообще он держался свободно и непринужденно, как позволяло его элегантное одеяние европейского пошива.
Впрочем, глупо было волноваться о таких вещах. Дант Ромоли только подбросит ее до лавки, а затем распрощается и уедет по своим делам. На том их свидание и окончится. Их никто и не увидит вместе, поэтому волноваться относительно одежды не было причин.
Анна почувствовала, что необходимо заполнить чем-то паузу в разговоре, поэтому спросила:
— Рива Столет — необычная женщина. Вы ее давно знаете?
Дант скосил на нее задумчивый взгляд.
— Давно, но меньше, чем ваш муж, насколько мне известно.
— Вы ошибаетесь! Эдисон познакомился с ней только в эти выходные.
— Прошу прощения, значит, в самом деле ошибся. Бывает.
В его голосе было что-то, что смутило ее. Она сказала:
— Мне даже странно, что наши дороги с ней никогда не пересекались. Ведь наверняка мы участвовали в одних и тех же делах и событиях. Ну, например, взять благотворительные балы, приемы, вечера в честь инаугурации губернатора… И так далее.
— Ничего, такое случается, — проговорил Дант. — Но теперь, я надеюсь, вам не придется предпринимать длинных поездок для того, чтобы встретиться с ней. Или со мной, если уж на то пошло.
— Да, это хорошо.
Он устремил на нее смеющийся взгляд.
— Вы говорите точно так, как настоящая жена политического деятеля.
— Нет, нет, я именно это имела в виду! — возразила Анна.
Он громко расхохотался, и только тут она поняла, что ее разыграли. Это заставило ее испытать какое-то новое, свежее чувство. Давно уже никто ее не разыгрывал подобным образом, если не считать сына Джоша.
— Серьезно, — сказал Дант, — мне доставит удовольствие почаще видеть вас и вашего мужа, хотя я сомневаюсь, что предвыборная кампания оставит вам много свободного времени для общения. — Улыбнувшись, он добавил: — Шансы вашего мужа, на мой взгляд, достаточно высоки.
— Да.
— Конечно, основные козыри выкладываются в последнюю минуту, это мне известно. Но я сужу по тому количеству сторонников и помощников, которые уже есть у мистера Галланта. Нет, он действительно в очень хорошей форме.
— Да, хотя не мешало бы этому количеству еще увеличиться.
— Интересно, а что он даст взамен «Столет корпорейшн»?
— Я тоже не знаю, — прохладно ответила Анна. — Так же как не знаю и того, на что рассчитывает «Столет корпорейшн».
Они остановились на красный свет. Их взгляды встретились. Улыбка тронула губы Данта, и Анна почувствовала, что сама непроизвольно начинает улыбаться. Они засмеялись почти одновременно.
Когда на светофоре зажегся зеленый свет и Дант тронул с места «альфа-ромео», он сказал:
— Хорошо. Я не буду выворачивать вас наизнанку вопросами о вашем муже, а вы отнеситесь ко мне столь же милосердно с вопросами о Риве.
— Я все равно не много смогла бы вам рассказать. Почти ничего сама не знаю. А что касается миссис Столет, то я восхищаюсь вашей верностью ей.
— Да и вы отличаетесь этим качеством.
— К сожалению, это моя вторая натура.
— Ничего, не жалейте. Кстати, меня совсем не интересует, что сейчас между ними.
— Миссис Столет не…
— Нет, мне она ничего не сказала, кроме того, что у нее сегодня деловой обед. Она сказала бы мне все, если бы посчитала нужным. Но я не любопытный человек, хотя и видел, как они договаривались там, на митинге.
— Я понимаю вас. Эдисон тоже не счел нужным сказать мне что-нибудь об этой встрече.
Непроизвольно Анна коснулась небольшого синяка на своей руке ближе к кисти. Дант машинально посмотрел туда и все увидел, прежде чем успел вежливо отвернуться.
— Уверен, это исключительно деловая встреча, — сказал он, старательно придавая своему тону нейтральность.
— Не сомневаюсь в этом, — согласилась она тоже без тени беспокойства, затем быстро перевела разговор на другую тему.
Они говорили об экономике штата, об отеле, где она остановилась с Эдисоном, о совещаниях и всемирной ярмарке, которая проходила в городе несколько лет назад. Они все еще беседовали, когда машина остановилась перед входом в антикварный магазин. Дант вошел вместе с Анной. Они дружески поспорили по поводу достоинств викторианской мебели, которая ей нравилась. Она называла ее солидной, а он говорил, что она громоздка и чересчур разукрашена. И по поводу мебели в стиле «Глубинка французской Луизианы». Он называл ее элегантной и простой, а она настаивала на том, что она примитивна.
Анна искоса разглядывала своего кавалера-сопровождающего. Она видела, как он притрагивался к дереву, бархату и шелку, которыми были обиты предметы мебели. Создавалось впечатление, что они являются для Данта почти живыми существами. Он повернулся куда-то, и она увидела, как его волнистые волосы красиво спадают на затылок, оценила красивую форму его ушей. Она внимательно изучала его открытое лицо, смешинки в глазах. Все это было очень занимательно.
Что касается кресла-качалки, то они его нашли-таки. К счастью, оно находилось в таком ужасном состоянии, что Дант не стал настаивать на его приобретении. Однако ей приглянулся бронзовый херувим с листвой в волосах и виноградом в руках. Юный вакх! Статуя была выполнена в натуральную величину и предназначалась, судя по всему, для сада. Она была отреставрирована, но не до конца, и на плечах мальчика были еще видны следы краски. Он ей очень приглянулся.
Дант пошел торговаться с владельцем лавочки и добился значительной скидки с первоначальной цены. Через несколько минут он уже вьгаес из лавочки завернутого в плотную бумагу херувима и положил его на заднее сиденье своей машины. После этого просто грех было бы ей отказаться от его предложения вместе отобедать.
Они вернулись во французский квартал и выбрали по желанию Анны заведение «Ральф и Каку», где заказали сезонное блюдо — речных раков.
Сидя за освещенным солнцем столом, они продолжили увлеченную беседу. Вид речных раков заставил Данта перенестись мыслями в свое далекое детство. Он рассказал о том, каково мужать среди десятков дядюшек, тетушек, кузенов и кузин, среди рек, каналов и озер. Каково с детства познавать рыбную ловлю, охоту. Каково танцевать на свадьбах по субботним вечерам, а наутро тащиться на мессу. Он рассказал, что его мать научилась английскому, только когда начала ходить в школу, и часто это знание полностью ее оставляло, когда она сердилась. После ее смерти его отец, итальянец, имевший широкие связи в овощных рядах французского базара, вернулся в Новый Орлеан. Там-то, на французском базаре, куда каждое утро приходили знаменитые повара в поисках свежей зелени или фруктов, Дант Ромоли и начал впервые интересоваться едой не так, как интересуется ею голодающий. Потом он стал работать помощником официанта в «У Леконта». Это было уже, когда его отца убили в уличной драке.
