Джессика в испуге попятилась от него. Остановилась она только тогда, когда налетела спиной на переплет панорамного окна. От толчка стекло негромко задребезжало.
С усилием взяв себя в руки, Рафаэль улыбнулся вымученной улыбкой.
— Почему ты… вы боитесь меня? — спросил он хриплым, дрожащим голосом.
— Я вас не боюсь.
— В таком случае, — сказал он, приходя в себя, — вы очень умело притворяетесь. В первый раз вы сделали это в машине, а вот теперь — здесь… Зачем? Или, может быть, вы вообще боитесь мужчин?
Губы Джессики чуть заметно дрогнули, и она отошла от окна, едва не задев его по дороге.
— При чем тут это? — досадливо спросила она. — Наши отношения носят чисто деловой характер, во всяком случае, вы так сказали. И я бы предпочла, чтобы они таковыми и остались.
— В таком случае, — парировал Рафаэль, — впредь нам следует встречаться в официальной обстановке, а не в номере гостиницы, где я живу.
Джессика Круто повернулась и зашагала к выходу, но Кастеляр успел заметить на ее щеках яркую краску стыда.
— Я буду иметь это в виду, — пообещала она на ходу. — А вы не забудьте, что я вам сказала насчет моего деда. Повторять я не собираюсь.
— Не забуду, — кротко сказал ей вслед Рафаэль Кастеляр. — Я только не понимаю, почему из-за этого нужно так сердиться.
У двери в коридор Джессика повернулась к нему, и ее глаза полыхнули зеленым огнем.
— Вы еще не знаете, какой я бываю, если меня рассердить по-настоящему.
Дверь номера с грохотом закрылась за ней, и Рафаэль невольно поморщился, сжимая в руке пустой стакан.
Он понимал, что в разговоре с Джессикой оказался не на высоте. Он удивился, застав ее у себя в номере, а обвинение, которое она бросила ему в лицо, оказалось слишком неожиданным, чтобы он сумел сориентироваться и понять, в чем, собственно, дело.
И все же сведения, которые невольно выдала ему Джессика, были полезными. Могли оказаться полезными, если он решится их использовать.
«Вы не знаете, какой я бываю, если меня по-настоящему рассердить», — вспомнилось ему. Должно быть, это прелюбопытное зрелище, подумал он с улыбкой. И поучительное. Рафаэль на самом деле был не прочь оказаться где-то поблизости, когда это произойдет. Вот только что может вывести ее из себя?
У него была одна идея, и он прошел в бар, чтобы обдумать ее как следует.
На следующий день рано утром Рафаэль Кастеляр приехал в банк «Креснт Нэшнл». Там он узнал, что Вик Гадденс только что приехал и пока никого не принимает, но стоило Кастеляру назвать себя, и его немедленно провели в кабинет начальника кредитного отдела.
Вик Гадденс сопротивлялся недолго. Через пятнадцать минут он лишь заискивающе улыбался и с готовностью кивал, что бы ни говорил ему Кастеляр. На то, чтобы подписать договор и осуществить перевод денег при помощи электронной системы расчетов, потребовалось еще четверть часа. Последующее документальное оформление сделки было проведено в рекордно короткий срок, так что без четверти одиннадцать Кастеляр уже вышел из банка. В кармане у него лежал выправленный по всем правилам документ, согласно которому компания «Голубая Чайка. Морские перевозки и фрахт» становилась должником фирмы Кастеляра.
Он немедленно позвонил к себе в отель и велел своему помощнику договориться о срочной встрече с представителем «Голубой Чайки» мисс Мередит, но его ждало разочарование — Джессики не было в офисе, а ее секретарша не могла или не хотела сказать, когда она вернется. Рафаэлю пришлось перезванивать туда самому, но только после нескольких минут осторожных расспросов ему удалось выяснить, что Джессика отправилась в доки, чтобы урегулировать кое-какие проблемы с экипажем одного из судов.
Услышав это, Рафаэль невольно сдвинул брови. Он не знал ни одного порта, в котором молодая женщина могла бы чувствовать себя в безопасности. Ему очень хотелось надеяться, что у Джессики достанет здравого смысла взять с собой одного-двух человек, на которых можно положиться. Впрочем, Рафаэль почти не сомневался, что она так и поступила, — он уже убедился в том, что у Джессики сильный, упрямый, но не безрассудный характер.
Вернувшись к себе в номер, он попытался засесть за работу, но ему никак не удавалось сосредоточиться. Должно быть, подумал Рафаэль, всему виной отсутствие привычных физических нагрузок. У себя дома он каждое утро плавал или бегал по пляжам вдоль побережья. По воскресеньям они с приятелями до изнеможения гоняли в футбол или играли в поло, а в случаях, когда ему необходима была нервная разрядка, Рафаэль скидывал рубаху, брал в руки мачете и расчищал непролазные джунгли вокруг старинного родового поместья Кастеляров в Ресифе, с которыми не могли справиться двое садовников.
Сейчас он подумал о том, что любое из этих занятий помогло бы ему снять нервное напряжение, даже если оно было вызвано физическим влечением к женщине. Да, теперь он мог себе в этом признаться: он хотел Джессику Мередит, и эта страсть только еще больше усложняла положение, в котором он оказался.
Он мог отправиться в парк, чтобы пробежаться или сыграть в гольф в одном из новоорлеанских клубов, двери которых всегда были открыты для президента КМК, но ни то, ни другое не потребовало бы от него ни предельного напряжения сил, ни полного внимания. Единственной альтернативой был клуб здоровья, где можно было сыграть в рокет-бол — американскую разновидность пелоты . Пожалуй, только эта быстрая и динамичная игра способна была дать ему необходимую разрядку.
В этот ранний час в клубе никого не было, и Кастеляр получил отличную возможность разогреться и размять мускулы на. отличном твердом корте. Он уже слегка вспотел, когда наконец появился второй игрок. Крупный, светловолосый, он держал в одной руке мяч, а в другой — ракетку с привязанным к запястью шнуром. При виде Кастеляра мужчина расправил свои широкие плечи и зашагал прямо к нему, растянув свои тонкие губы в некоем подобии улыбки.
Рафаэль узнал его сразу. Это был Карлтон Холивелл — тот самый человек, с которым он столкнулся в понедельник в кабинете Джессики. Вчера Джессика упомянула об интересе Холивелла к «Голубой Чайке», и Рафаэль мысленно сделал себе зарубку на память. Он намеревался разузнать как можно больше об этом человеке и о вертолетной компании, которую он возглавлял.
— Ну что, может, сыграем? — предложил Холивелл.
Его вопрос прозвучал достаточно вежливо, но Рафаэль без труда уловил в голосе Холивелла вызывающие нотки. В другой раз он обязательно ответил бы отказом — он ничего так не презирал, как бессмысленное соперничество в силе, — но сейчас Рафаэль сразу подумал о том, что неплохо бы провести, так сказать, разведку боем. Азартная атлетическая игра могла помочь ему разгадать характер Холивелла и узнать, на что он полагается больше — на силу или расчет, на ум или хитрость. Кроме того, Рафаэль был как раз в том настроении, когда ему необходим был настоящий соперник, а не просто партнер.
